дом Иезавели

*Нику Риду был двадцать один год. Когда случился Галаад, он заканчивал старшую школу. Его отец, не принявший с первого же дня новый режим и служивший до этого в полиции, был убит в одном из первых вооруженных захватов администрации их родного города. Мать покончила с собой. Через пару дней. Оставив юношу совершенно одного в этом новом, чужом и страшном мире. Бабка и дед со стороны отца никогда не общались с ними, и он даже толком не помнил, где они жили. А со стороны матери - оба так же были казнены при попытке бегства из воцарившегося государства. Он остался совсем один. У него не было шансов противостоять, не было вариантов подумать или решить, где теперь стало хорошо, а где плохо, когда его так же в девятнадцать лет направили на фронт. Ник рано успел понять, чего стоит жизнь, и как легко было смерти сломить ее. Чтобы не погибнуть самому, ему приходилось убивать. Много, без разбора, не глядя. Порой ему казалось, что привкус крови навсегда запекся у него во рту. И теперь, чтобы ни делал, преследовал его даже во сне.
Когда  зачистки первого года кончились, его, получившего ранение и оставленное на вечную память изуродованное шрамом лицо, комиссовали. Отправили в Монтеррей, где он сейчас и пребывал уже около девяти месяцев. По началу просто патрульным Хранителем на улицах, но когда потребовался человек в Иезавель, его отправили сюда. Парень по началу вообще не понял, где оказался. Как... такое место было возможно? Среди того праведного мира, где они теперь жили? И впервые за то время, когда ему приказывали возносить хвалу Создателю и молиться по несколько раз на день, он задумался... А оно того стоило? То, что творилось в этом богомерзком месте вызывало у него тошноту. Не любопытство, не возбуждение, не похоть, отвращение. В свои годы он все еще был девственником. И здесь в Иезавели у него были все шансы расстаться с этим еще детским статусом, но Ник не спешил и не собирался. Только не так, не тут, не... Если он будет хорошо служить, его повысят. Быть может, назначат Хранителем к какому-то высокопоставленному Командору и... дадут жену. Было бы славно. Обрести человека, с которым можно было бы обмениваться больше, чем парой слов. Порой ему казалось он дичал. Забывал всю прежнюю жизнь, родителей, дом, забывал все. В его новой жизни не было места для воспоминаний. Тут он делал лишь то, что приказывали и надеялся быть за то вознагражденным.
Разве что... Его убеждения относительно представительниц противоположного пола, коими кишила Иезавель слегка дали слабину, когда не так давно в заведении появилась новенькая... Марфа. Ее звали Амандой. И он впервые увидел ее с неделю назад, когда спустился на кухню, чтобы пообедать. Она была прехорошенькая. Нет, она... Она была очень красивой. Впервые за все время своей жизни, Ник настолько впечатлился девушкой, что едва не терял всю бдительность. Ему приходилось с силой контролировать себя, чтобы не засматриваться на нее излишне подолгу, чтобы не теряться, когда та мелькала даже где-то вдалеке. А когда впервые попробовал приготовленное ею рагу, кажется, пропал совсем. И от того такая чудовищная горечь брала его с каждым днем все больше... Марф не выдавали замуж. Никогда. Исключений не было.
В ту ночь, когда ему назначили сопроводить Аманду в главный зал, он на радость работал. Они обычно дежурили сменами, отсыпаясь днем, но сегодня повезло. Как только девушка сама подошла к нему и заговорила, Ник ощутил, как все лицо обдало смертельным жаром. Сердце заколотилось в груди, разгоняясь на все сто двадцать, едва смог кивнуть в ответ. Но не сразу опустил взгляд, как бы полагалось, продолжив рассматривать круглолицую, всегда печальную и... такую божественно красивую девушку*

- Святой вечер... то есть... святая ночь. Эм... да, я провожу. Идите за мной. То есть... Идите вперед. *Он мог бы говорить с ней на "ты" не церемониться, а то и вовсе толкать дулом в спину, но Ник, огорошенный ее близостью, совсем потерялся. Да и в прочем с ней у него не было намерений вести себя грубо или... как бывало все-таки все себя по необходимости с какими-либо непослушными Марфами, Служанками на улицах или недостойными Эконоженами. Пропустив Аманду вперед с тележкой, пошел следом, маниакально глядя на ее спинку, а все внутри просто затапливало дрожащим волнением и... Удовольствием. Она была так рядом... впервые за все время. И им нельзя было разговаривать, да и вдруг бы та испугалась, неправильно поняла или вовсе нажаловалась, и ему грозило бы Избавление, но... ради того, чтобы хоть как-то услышать еще ее голосок, Ник готов был попытаться.*

- Кхм... Сегодня много народу. Его милости... будет хорошая прибыль. *сжал губы, кулаки, весь вспотел и в целом выглядел очень подозрительно со стороны и напряженно. Но эта девушка... нравилась ему. Отрицать бы уже не взялся. Только от этого было так тяжко на душе. Она Марфа... Всего лишь Марфа. Это было мучением* А ты... это... откуда? Кем... была? *сглотнул, почти сдохнув от своей смелости, но пока они не дошли до зала, и он не увидел опять ее личико, чтобы лишиться дара речи, пользовался ситуацией*

*Толкала тележку вперед, не очень быстро, потому что было тяжело, и потому что испытывала сильный дискомфорт перед необходимостью выходить в зал. Аманда отсутствующе смотрела перед собой, будто пребывала в раздумьях, тогда как на самом деле в ее голове была тотальная, непроглядная... пустота. Пустота, будто кто-то выключил свет, а она никак не может найти выключатель, как будто его вырвали из стены, как будто... Света больше не будет.
Состояние выброшенной на берег рыбы не покидало ее, вызывая тошнотворные панические мысли. Как сказал Хранитель, что потребуется несколько лет, чтобы память вернулась к ней, что может не вернуться вовсе, что ее будут мучить головные боли до тех пор, пока она от них либо не умрет, либо ее не выкинут в Колонии за скудную работоспособность, но девушка держалась изо всех сил. Она существовала словно в вакууме, все еще внутренне отрицая тот кошмар, в котором сейчас жила. Отрицала, не принимала, не осознавала, не верила в то, что это теперь навсегда. Что это больше никогда не изменится... Что теперь это ее жизнь.
Неужели... У нее никого не было до? До того, как она попала в какой-то взрыв, до того... Как забыла все, что было в последнее время, неужели... Ее никто не искал? Она никому не нужна? Ее... никто не ждет? И хотя в памяти не было никого, кого могла бы называть семьей, от этих мыслей так больно, сильно сжималось сердце от какого-то безумно мучительного чувства... к кому только, она никак не могла вспомнить. И у нее просто не было времени вспоминать, если она вообще хотела... просто выжить*

- А? *дернулась, едва не запнувшись о тележку, когда услышала, что Хранитель, что шел позади нее, обратился к ней. К ней сегодня удивительно много обращались, и это вызывало скорее страх, как будто ее окружали со всех сторон. Она не успела толком рассмотреть Хранителя Ника, может, только бегло обведя взглядом, заметила у того большой шрам на лице, и по голосу он... не казался старым. Часто моргая, чуть сбавив шаг, чтобы растянуть это чертово время до зала, куда так не хотела идти, тихо, настороженно ответила*

- Святой день. Ночь, да... Да... Его милости. *отлично. Вот и поговорили. Но когда тот снова обратился к ней, Аманда не выдержала, обернувшись через плечо, а брови ее тревожно сошлись на переносице, она бросила в лицо Хранителя быстрый взгляд и тут же отвернулась, испугавшись возможной реакции. Но ее не было... Успела увидеть, что... Вроде его лицо не выражало ничего такого, чего стоило опасаться. Стоило ответить? Аманда чувствовала себя ущербной в своей невозможности просто поговорить с людьми. Обсудить что-нибудь... Просто почитать. Как же она любила читать, Боже, у нее от одной мысли о книгах как таковых сводило все внутри какой-то нестерпимой болью. Как же ей хотелось просто забиться в угол с какой-нибудь книжкой, закутаться в одеяло, и пусть бы она не помнила весь этот мир, она бы смогла запомнить что-то лучшее... Написанное великими талантливыми людьми, а не... А не вот это вот все...*

- Я ниоткуда. И никем я не была. *ответ прозвучал резковато, по крайней мере для человека, кто не знал, что это действительно так. Поджав губы, Ами опустила голову, заморгав, шла дальше* Простите пожалуйста, в смысле... Что это действительно так. Я жила в Мексике. В приюте. Я... не знаю, никем не была, я... Просто жила. А вы?.. *зачем спросила не знала, тут же снова осеклась, голос запуганно задрожал* Простите пожалуйста, мне не стоило спрашивать... Извините на мою наглость. Простите...

*Ее ответ не очень устроил его, но Ник разумеется не стал бы выказывать этого. Сжал губы, продолжая сопровождать девушку к главному залу. По пути им встречались еще Хранители и местные "работницы" дома терпимости, и он всякий раз подальше отводил от них взгляд. Как будто, взглянув, боялся запачкаться или... Допустить какие-то совсем недопустимые мысли, которые бывало преследовали его ночами, а утром... он просыпался в мокрых трусах. Такое повторялось частенько, если самому себе не делал... как называл это "ублажение плоти". Но Нику было порой постыдно и мерзко самому трогать себя. Это считалось грехом, и никто не успел бы вразумить ему о том, что мужскую физиологию не могла бы перебороть ни одна религия.
Они уже почти дошли до места назначения, как вдруг Марфа Аманда сама задала ему вопрос, и юноша ощутил, как горячая волна прошлась по всему телу, залив пунцом его щеки. Спросила... Зачем? Поинтересовалась? Им... Сама была из Мексики, из приюта, больше не пожелав сообщить о себе, но... захотела узнать что-либо о нем? Мы могли бы подружиться?.. Он мыслил наивно и взволнованно. Видел и знал, что многие местные Хранители и вовсе позволяли себе развлекаться не только с падшими женщинами, но и с Марфами. Один его приятель Тизио так вообще несколько раз предлагал ему помощь от одной кухонной работницы Кассандры, но Ник всегда отказывался. Ему было неловко, богобоязненно и вообще... брезгливо заняться сексом впервые вот так... с кем попало. Ему должна была быть обещана лишь одна единственная - перед божьим законом Галаада - жена. И опять, взглянув на Аманду, ему сейчас стало обидно и мучительно до тошноты. Не она. Никогда*

- Кхм... А я... Я просто учился. А затем пошел в Хранители. Я воевал на фронте. И убил много нечестивцев. *сказал не то, чтобы гордясь этим, скорее просто обозначил немаловажный факт из своей жизни, раз уже она спросила. Ему было тепло на душе от того, что девушка это сделала. И очень нервно. Даже ладони вспотели.*

- Не извиняйся. Я... же сам заговорил с тобой. И не бойся... *Ник, в конец осмелев, обошел Аманду и встал перед ней, задержавшись на несколько мгновений, прежде чем та бы прошла в главный зал развозить заказанные блюда Командорам. Сердце его неслось галопом, во рту пересохло, когда позволил себе заглянуть в личико девушки, опять почувствовав, как его окатила вулканическая лавина с головы до ног. Прошептал* Ты... не бойся меня. Я Ник, я... тебя не обижу. Чтобы... чтобы ты знала. *пусть знает. Он не собирался ее обижать - никогда. И как можно дольше оттягивая их краткие минуты близости, уже не зная, что еще сказать или сделать, выглядев таким растерянным и напряженным, парень добавил* У меня есть... талон на мороженое. Послезавтра... привезут мороженое. Ванильное. *не уточняя, что он готов был ей его предложить или отдать взамен на что-то, или просто вовсе хвастался тем, что скоро пожрет морожница, Ник так и остался стоять столбом, глядя во все глаза на Аманду, запоминая, наслаждаясь, пожирая ее взглядом.*

*Когда Хранитель обошел ее, преградив путь, Аманда все же подняла на него тревожный взгляд, стоя напряженно. И да, этот молодой парень говорил вроде так... открыто и просто, как будто они не шли по коридорам дома терпимости в убогой стране, а просто встретились на улице, чтобы переговорить о чем-то, но... Сложно было поверить в его искренность, даже если она казалась такой очевидной. Аманде было так страшно... Ей было так одиноко. Ей было так больно от того, что происходило, от того, как она жила, чувствуя, в порывах своей неистовой головной боли, что мозг заблокировал нечто настолько важное, что в попытках пробиться к этим воспоминаниям она плакала от боли снова и снова. В этом Галааде все как с нуля... Как будто ее жизни не существовало, как будто она только родилась. И да, может, ей бы не помешало заводить здесь знакомства. Кассандра говорила, что выжить в том состоянии, в каком она пребывала, долго точно не получится. Но кому... Кому тут можно было доверять? Нику? Почему? Потому что он так сказал?*

- Хорошо... Хранитель Ник. Спасибо за эти слова, они... много значат. *и наверное, все-таки значили. Аманда видела в каждом проходящем мимо врага, но этот Хранитель вдруг так как-то просто и открыто посмотрел на нее, что в груди будто закрались сомнения... Но это могло быть проверкой. Могло быть обманом. Еще ни с чем таким она не сталкивалась, но так или иначе, смертельно боялась конкретно накосячить.
Разве что когда тот заявил, что у него есть талон на мороженое, Аманда обратила на него уже совсем жалобный отчаянный взгляд. У нее даже живот скрутило просто от одного этого слова, захотелось плакать. Она... Всю душу отдала бы за мороженое. Прямо здесь и сейчас. Но Ник и правда не предложил его ей... Просто поделился.
Его обещание не обижать ее соперничали с внутренними страхами. Их беседа длилась всего несколько минут, но казалось, что они нарушали правила уже целую вечность. И все же опустив голову, чтобы не смотреть на юношу, Аманда тихо ответила*

- Я благодарна вам за то, что вы говорите, я... Очень это ценю. Мне действительно кажется, что здесь меня обидеть хочет каждый, я... Очень плохо адаптируюсь. Но я очень стараюсь. Я потеряла память во взрыве, и мне действительно очень тяжело. *посуда на тележке загремела от того, как подрагивали руки, державшие ее, и она закончила*

- Мороженое это вкусно... Я ела его очень давно. Я плохо помню, вернее не помню совсем какого-то... конкретного момента, но помню, что это вкусно. *она сказала так много слов, что за большую часть ее можно было выпороть. Все же снова вскинув тревожный взгляд на Хранителя, Аманда замолчала, выдерживая паузу, в которой пыталась понять действительно ли... ей можно было все это говорить, и это не проверка того, насколько она покладистая. Впрочем... Бывали моменты, когда она сама не ощущала грань дозволенного. Расплачиваться за это или нет... Решать Богу, тому, которого знала она, а не тому, которого галаадцы себе придумали.*

*Аманда везла тяжелую заставленную тележку с выпивкой для командоров по коридору, чтобы пополнить подопустошенные бары в номерах. То, что толкала перед собой, было просто неподъемным, поэтому двигалась медленно, зашуганно уставившись вниз перед собой. После того, как они с Хранителем Ником попали под ливень, переждали его и вернулись, их обоих ждало наказание, как того и следовало ожидать. Объяснить толком что произошло не получилось, а когда главные учуяли от Ника запах спиртного, их обоих отхлестали так, что Аманда уже несколько дней не могла нормально спать, стоная от боли. Ника она тоже с тех пор не видела, и страшное чувство того, что они могли его как-то ужасно наказать, не покидало ее, как и масштабное чувство вины и ненависти... Безысходности перед этим сумасшедшим миром. Ее наказанием стали новые вспоротые рубцы на ее обожженной спине, ее высекли как какую-то овцу или поросенка, за то, что она вместо того, чтобы сдохнуть в ураган, решила все-таки вернуться в этот дом Содома и Гомооры. Ее высекли так, что она почти имя свое забыла, в попытке не вырубиться от болевого шока, а потом как-то со всем этим продолжить... служить. У нее так сильно болела спина, словно ей ее заново вскрыли, а грубая ткань платья мучительно соприкасалась с ранами, доставляя ноющую, обжигающую боль.
Слова Ника, что он сказал ей тогда, в заброшенном доме, так накрепко засели в ее голове, и никак не покидали ее. Слова о том... Что никакого Артэнда, никакого другого мира вокруг, кроме Галаада не было. Все другие не выжили, они не приспособились, они не смогли побороть эту самую катастрофу, и... Просто погибли. Выжили... Только все те, кто теперь служил Богу вот в такой вот извращенной иерархии. И эти мысли нагнали на Аманду такую неистовую безнадегу, что ей казалось, она просто сходит с ума, что она существует в какой-то параллельной вселенной, и все то, что она слышит, видит, и что происходит, было выдумкой извращенца, какой вообще не могло быть в реальности. Ничего не осталось... во всем мире? На этом континенте? Только Галаад... Хвала.*

- Ай! Ой! Простите пожалуйста, извините, ооо Господи, нет нет! ОЙ! *ее рассеянность в который раз сыграла над ней злую шутку, когда Аманда, плетясь по коридору, не глядя перед собой, вдруг резко и тяжело накатила тележку на кого-то идущего впереди. Только и услышала, как зазвенели бутылки, а когда взглядом выхватила то, как она из них повалилась со столика, Аманда вскрикнула и еле успела подхватить ее, чуть не свалившись, ведь если бы та разбилась, ее бы точно высекли еще раз, а может, и вовсе... Избавились бы от нее, такой никчемной проблемной чокнутой.
Ее лицо отразило весь спектр эмоций от удивления до животного страха, когда схватила несчастную бутылку, что стоила как вся ее жизнь, и водрузила обратно на тележку. Лицо ее стало пунцовым, она часто моргала, когда медленно опустила трясущиеся руки, и только потом подняла голову на того, на кого налетела. По черной одежде сердце сразу ухнуло вниз - Хранитель. Не ожидая уже ничего хорошего, подняла лицо выше, и сдвинула брови, сразу отведя взгляд.*

- Святой день. Простите пожалуйста, извините, я не заметила вас, прошу прощения... *ее блеющий тихий запинающийся голос был еле слышен, ей казалось, что если она будет много извиняться, ее если не пожалеют, то сочтут никчемной, и может, реально простят. Это был тот хранитель, которого она встретила тогда, несколько дней назад. Тот, который тоже терял память, который даже обещал ей таблетки от головы, и который наверняка об этом забыл, а и не обязан был помнить.*

*После того, как пропала Маркова, вылазки Командора в Иезавель участились. Куда сгинула девушка оставалось только догадываться, но в ту последнюю ночь Эйдан отвез Харриса домой одного. Думать о том, что могло бы случиться с несчастной было мучительно тошнотворно. Поэтому он и не думал. Точнее старался не анализировать и не предполагать в каких муках могла бы умереть ставшая неугодной Служанка. Люди всегда оставались разменной монетой в играх "богов", или тех, кто возомнил себя таковыми. Жертвы были бы неизбежны. И у него была своя цель и свой путь, сворачивать с которого было бы опасно и глупо. Поэтому места для жалости в его сердце оставалось так мало.
На прошлой неделе он виделся с человеком из Артлэнда. Выбраться на встречу оказалось не так просто, как думал. Харрис в последнее время проявлял активную политическую деятельность, и Эйдану приходилось развозить его часами по нескольким городам, меняя локацию. Но все же ему удалось пересечься с агентом США, передать тому микро-флешку с добытой информацией, а так же взамен получить новые вопросы и какие-то распоряжения от отца и Дерека. Прослушав все осторожно дома в своей пристройке, понял, что пока что раздобытой им тут информации оказывалось катастрофически мало. Имена, фамилии и совершаемые преступления международного права были весомым аргументом для Международного суда по правам человека, чтобы начать дела о возможном задержании преступников, все еще находившихся на территории Галаада и вершивших зло. Но скажем что-то о военных силах или боевом оснащении этого террорного государства пока удалось узнать ничтожно мало. Ему требовалось еще больше времени и связей. Поэтому отвлекаться на что-либо иное было бы неразумным.
Тем не менее... та давняя встреча с иезавельской Марфой Амандой и сама эта девочка не выходили у него из головы. И не только потому, что та безумно напомнила ему юную Алексис, и быть может, из-за воспаленного одиночеством и гнетущим перманентным чувством потерянной любви просто показалась ему таковой. Скорее потому, что при виде нее в его окаменевшим на эмоции и выражения чувств за много лет сердце впервые что-то остро дрогнуло. Запрещал себе возвращаться мыслями к этой бедной узнице, оказавшейся тоже не в то время и не в том месте, когда нужно было заботиться лишь о своей безопасности. Но он не был бы тем, кем был по своей сути и в глубине души, если бы... после той встречи каждый раз при поездках в Иезавель не брал с собой обещанные несчастной девочке таблетки. Продолжать спасать мир? О, да мать вашу, это было его кредо. Провальное и всегда позорное. Но он с упорством долбoeба продолжал верить, что когда-то у него все получится.
Но встретить ее не удавалось. Ни на кухне, не в фойе, где Марфы сновали серыми невидимыми тенями, прислуживая всем вокруг. Удача улыбнулась только где-то на четвертый раз, когда Эйдан, идя по коридору на зов чертового Харриса, пославшего за ним, наткнулся на маленькую Аманду. Вид у той был все такой же по-прежнему несчастный, а может даже и хуже, потому что стоило только заглянуть в ее круглое личико и наполненные бесконечным страданием голубые глазки, как Эйдана замутило. Девочка едва не уронила бутылку, он подался вперед, чтобы помочь, но та удержалась. Принявшись извиняться, Аманда стала выглядеть во сто крат затравленнее, поэтому он поспешил ее перебить*

- Не стоит, все в порядке.  *она едва взглянула на него, а ему подумалось - Помнит ли? Со стороны он был для нее не больше, чем таким же безумным фанатиком, Хранителем, чье лицо было лишено всякого выражения, а в глазах стояла мертвая пустошь. В нем не отражалось ни чувств, ни интереса, ни усталости, ни раздражительности. Ничего. Но где-то очень глубоко в зелени его глаз дрожала запретная и едва ли заметная искра эмпатии.*

- Ты помнишь меня?.. *поинтересовался у малышки, а рука уже само собой потянулась за отворот пиджака во внутренний карман.* Как... твои головные боли? Все так же мучают? *зачем ему это знать? Не у каждой же встречной теперь интересоваться ее самочувствием. Но Аманда запомнилась ему не только схожестью с великой любовью всей жизни, но еще и тем, что страдала, как и он когда-то сам, от посттравматического синдрома амнезии. Эта мука была ему известна. И каким бы безразличным он не стал по жизни к людской боли, мимо этой... не смог пройти. Девочка годилась ему в дочери, если бы... таковая случилась в его жизни. Только та женщина, от которой он когда-то мечтал завести и не одного ребенка, успешно продолжала в течение двадцати лет рожать их его кузену. Селяви блять.
Эйдан достал таблетки, зажатые в ладони, и осторожно, чтобы никто ничего не узрел, хотя в коридоре и было пусто, но камеры, возможно бдели, потянулся к девичьей ладошке. Перехватив ее, переложил принесенное, так же сам сжал ее мягкие и нежные пальчики, скомандовав*

- Убери поскорей. Это поможет. Одна таблетка перед сном и... Спать тебе будет получше.

*Когда Хранитель отозвался, замолчала, вцепившись руками в тележку. Она раз за разом забывала все эти проклятые приветствия, и забормотала, запоздало*

- Нам ниспослана вроде хорошая погода. Прошу прощения, мне стоит поторапливаться. *и после того, как ее и Ника высекли за непослушание, Аманда стала еще острее, в прямом смысле ощущать то, насколько ее существование здесь попросту не имело ценности. Украдкие переговорки с Хранителями, такая вольность, как переговоры со Служанкой в магазине, даже сейчас оставаясь на месте больше пары минут - Аманда попросту испытывала судьбу. Еще один, два провала, и ее просто заменят... Всем плевать на то, насколько хорошо оно готовила, местные могли жрать и хрючево для свиней, никто не был привередливым. Здесь всем было глубоко наплевать на всех и на все, на нее в том числе, и если продолжит косячить, от нее ведь избавятся?.. Но она зачем-то продолжала стоять на месте, а потом подняла все-таки взгляд на мужчину, когда тот задал свой вопрос. Она помнила, выходит, помнил и он? Эта какая-то тонкая нить адекватности, что протянулась между ними на фоне темы амнезии, будто как-то оправдывало ее простой. Ее поведение... Взгляд стрельнул за его рукой, когда та потянулась к карману, а сердце бешено застучало, обычно этот жест сопровождался демонстрацией Хранителями оружия, что они носили при себе. Сердце гулко застучало, мешая говорить, но все произошло в какие-то считанные секунды, когда вместо оружия тот протянул ей таблетки, и Аманда расширившимися от удивления и неверия глазами смотрела на них, все же быстро и воровато зажав в ладони со всей силы, чтобы никто не увидел*

- Спасибо... *часто заморгала, переваривая жест доброй воли от незнакомого ей Хранителя какого-то командора, но этот жест был чуть ли не на вес золота на фоне всего того, что вообще происходило в ее жизни. Это поможет... Эта мысль так щемяще прокралась в душу, что Аманда обронила облегченный стон, на миг закрыв глаза, почувствовав, как ее пробрала дрожь. Это поможет... Нескончаемые, нестерпимые боли обещали стать меньше, и она неистово, жарко, тихо зашептала*

- Спасибо вам большое, благослови вас Господь. Спасибо, вы даже не представляете, вы... Что вы сделали для меня. *она сунула таблетки в карман, чтобы потом перепрятать их в более надежное место, ведь если их найдут у нее, мало ей не покажется. Снова. Только сейчас взгляд ее голубых благодарных глаз взметнулся и в упор вперился в мужские зеленые, железное выражение которых никак не отражали его же действий. Он спросил, и она не сдержалась, мучительно выдохнув*

- Мне очень плохо... Еще хуже становится, когда я пытаюсь хоть что-нибудь вспомнить, даже если это какое-то... простое чувство, меня сразу тошнит от боли, так сильно... *замолкла, заморгав, опустила глаза, закусив пересохшие губы и замолчала.  Обдумывала. Крепко держала тележку, понимая, что опаздывала в развозе уже на три минуты. Одна надежда была на то, что она была слишком мелкой личностью, чтобы привлечь внимание кого-то, кто может, смотрит камеры. Может, на нее не смотрят.*

- Мне нужно идти. Я... Я обязана отблагодарить вас. Я... приготовлю для вас суп, вам понравился тогда? Тогда я приготовлю. Или... Или я могу сделать что угодно, все, что потребуется, я... *затараторила дальше, зашуганно глядя перед собой куда-то на уровень мужской груди*.

*Аманда принялась благодарить. Так искреннее и жалостно, что омертвевшее на эмоции сердце Эйдана опять невольно дрогуло. Он сосредоточенно и нелюдимо смотрел на девочку, сдерживаясь, чтобы не скривиться. Ее голос как будто проникал в него, разъедая каждую клетку тела. И запрещая себе сострадать здесь кому-либо, вступил сам с собой во внутреннюю борьбу*

- Не за что, кхм, да... Главное не забывай пить. Кончатся, я... постараюсь привезти еще. *его зеленые глаза глядели на нее хмуро, но лишь от напряжения, с которым пытался держать эмоции под контролем. Выслушивая слабую лопочущую девичью речь, Эйдан горько усмехнулся*

- Не пытайся вспоминать. Оно будет накрывать само. Когда придет время или... по большей части во сне. *его нехило ломало по ночам. В том забытьи, в котором пытался всегда восстановить в памяти осколки прошлой жизни. Восстанавливать оказалось было уже нечего, но тогда эти попытки, как ему казалось, имели смысл. Ошибался. Как и во многом в своей жизни. Да во всем.
Отвлекшись на мысли, краем уха услышал то, как девочка взялась предлагать ему свою благодарность в виде супа или чего-то еще более значимого, что мог бы пожелать. Продолжая мрачнеть, Эйдан покачал головой*

- В этом месте опасно предлагать сделать все, что угодно... для мужчины. Даже, если ты просто Марфа. *у него и в мыслях ничего подобного не возникло, но Аманда своей наивностью или дуростью лет, или положения, или отбитой головы, могла бы нарваться на неприятности. Ему было ее жаль. Очевидно же мать вашу! Жаль... Был ли смысл бороться с этим чувством? Когда несчастная маленькая девочка, возраст которой едва ли дотягивал до совершеннолетия, вызвала в нем хоть какие-то живые эмоции.*

- Супа будет достаточно. *попытался улыбнуться Аманде, как можно более дружелюбно, но получилось вряд ли. На его отвыкшем от таких выражений чувств лице, застывшем сухой маской, лишь слегка дрогнули мускулы губ* Я буду на кухне минут... *не знал насколько и зачем его звал за собой Харрис, поэтому не смог дать точного определения времени* Через несколько минут. Но в целом - ты мне ничего не должна, договорились?.. Иди. Не стоит задерживаться.

*с нее и так могли бы спросить за столь задержавшийся разговор с Хранителем, если бы увидели. Свидетелей, кроме камер, неизвестно смотревших ли в их сторону, не было. Но риск и без того с его стороны был велик. И уже собравшись пойти дальше, Эйдан неизвестно зачем и для чего, спросил*

- Сколько тебе лет, Аманда? *как будто ответ на этот вопрос мог бы дать ему разъяснения, ну какого же дьявола она... так была похожа на его юную и милую... Лекс.*

*Умолкла, когда Хранитель сказал, что с ее стороны опрометчиво предлагать такие благодарности, и Аманда буквально что прикусила язык, почувствовала привкус крови. Нахмурилась, сердце залихорадило, лицо залилось краской, в пару секунд пытаясь выхватить в непроницаемом выражении лица этого мужчины серьезно ли он, и хотел ли воспользоваться тем, о чем сказал, и разве это вообще возможно, и как так, если она Марфа, но какая же она дура, что так выразилась, и...
Выдохнула, опустив глаза, когда услышала, что они сходятся на супе. У нее задрожали руки и вообще все от одной только мысли о том, о чем он сказал. Она уже подумала, она уже испугалась, уже предположила... Посмотрела на мужские губы, которые вроде как изобразили дружелюбие, и заморгав, толкнула тяжелую тележку, огибая мужчину*

- Спасибо... еще раз. Я сейчас все подготовлю. Для вашего ужина, только закончу тут и... *работы был непочатый край, и она обреченно выдохнула* Кассандра вам подготовит, там... Хорошо. Пред его очами. Спасибо... *и чтобы не схлопотать еще больше, чем у нее было наказаний сейчас, Аманда двинулась дальше по коридору, оставляя Хранителя позади себя, но странное, непонятное чувство подступило к горлу, как будто... Как будто этот человек имел претензию на добропорядочность. Как будто... Он был не такой, как эти все.
Обернулась, снова растерянно посмотрев в его лицо, и подняв брови, слегка повела плечами*

- Восемнадцать. *большего он не спрашивал, а ей нечего было сказать. Сконфуженно потупив взгляд, Ами отвела его и снова отвернулась, заворачивая за угол коридора.
~~~~~~~~~~~~~

Марк уже нетерпеливо постукивал пальцами по подлокотнику кресла, в котором восседал в ожидании своего Хранителя. Велел привести его к нему в номер еще минут пять назад, а тот не шевелился, от чего Командор уже засомневался в своем благочестивом намерении отблагодарить Логана за его верную службу и умелые автомобильные старания. С тех пор, как его последнюю Служанку задушили во время оргии, Марк не то, чтобы стал реже посещать Иезавель - напротив, только участил свои визиты, в которые услаждал свои потребности в женской ласке и вуаеристкие наклонности. Несмотря на то, что Служанка для всех попросту исчезла, сбежала, скрылась от Галаада, совет не спешил одарить его новой, потому что для приличия пытались поискать ту, что пропала, и потому что был наслышан, что после того, как еще в нескольких домах Служанки одна повесилась, а другая напала на Жену, за что была отправлена на избавление, с этой кастой в их городе стало туговато. Впрочем, Марк пользовался благом Галаада не в угоду своему инстинкту размножения, поэтому решил, что немного потерпит без обладательницы белого капора. Хотя... Уже начинал скучать.*

- Вот ты где. Тебя только за смертью посылать, сынок. Проходи. Можешь сесть. *он махнул рукой на кресло чуть в стороне от себя, смерив Уайта снисходительным равнодушным взглядом* Как я и обещал, у меня для тебя поручение. Хм... Подарок, одолжение, оплата - можешь называть это как хочешь, и можешь поблагодарить. *Марку казалось это очень участливым жестом со своей стороны, ведь Хранители по большей части своей были лишены и женщин, и времени, у них не было особых достижений, за которые им полагалось бы женское лоно. Но в свете того, что его Хранитель был сдержанным, уважительным, не лез куда не следовало, и держал язык за зубами, Марк решил поощрить его.*

- Как я и обещал тебе. Я же понимаю, ты не железный, сынок. Столько вокруг соблазнов, столько... желаний, сегодня я разрешаю себе расслабиться самому наравне с самыми высокопоставленными чинами. Считай - это мой дар тебе. *его испещрённое морщинами лицо выдавало полное довольство собственной личностью, и попивая виски, отсалютовал Хранителю бокалом* Сегодня тебя ублажит женщина, выпьем за это. Сейчас ее приведут, я приказал выбрать для тебя самую хорошенькую. *хотя слукавил, конечно, хорошеньких он предпочитал и сам*.