дом Иезавели

*Наступила ночь, и все, что происходило в ней, шло по привычно запланированной схеме. Когда наступала ночь, а Элинор запиралась в своей спальне до утра, имея даже истеричную привычку никого туда не впускать, Марк пользовался этой ситуацией, от чего у него уже буквально все тряслось в предвкушении. Марк Харрис был одним из влиятельных лиц Галлада, основоположником идеологии и одной из первых фигур сынов Иакова. Он стал рулевым направляющим в захвате территорий Галаада, он был одним из тех, кто заложил основы этого великого государства, он был тем... Кто когда-то заложил и идею того, что несмотря на заветы Господа и потребности в спасении рождаемости путем изловления фертильных женщин и проведения церемоний с представителями высшего уровня их сообщества - без мрака не могло быть и света. Без привычной для мужской части населения Галаада отдушины не могло быть сил к дальнейшей поддержке их праведного курса. Без пятницы не могло быть других дней недели... Всем этим воплощением был дом Иезавели.
Он имел свою собственную церемонию помимо той, что проходила каждый месяц на протяжении нескольких дней в его доме в соответствии с Библией. В свои восемьдесят лет у него с Элинор по-прежнему не было детей, и... нельзя было сказать, что он действительно сильно нуждался в продолжении рода, нежели попросту принимал все блага государства, которое родилось путем его собственного интеллектуального мышления. Весь этот мир - набожный и правильный, был полон извращенных лазеек, которыми пользовался никто иной, как их собственный основоположник. Каждый месяц... После скромной церемонии со служанкой, что разверзалась перед ним между ног его старой жены, он закреплял результат обязательным посещением Иезавели, где он вдоволь наслаждался собственной властью и вседозволенностью, к которой имели доступ только главные и влиятельные их нового мира. Марк был извращенцем. К восьмидесяти годам, когда сексуальная сила уже покидала его, старик обнаружил в себе много новых интересных увлечений, среди которых было использование Служанки в качестве плода его больных фантазий, где та подвергалась страстному совокуплению с несколькими мужчинами, которые несомненно во всем этом акте несли исключительно плодородную функцию. Как и он сам... Тоже любил присоединяться, если на то хватало мужской силы, настроения или желания. Но запретный плод был так сладок, что только больной и хромой отказался бы воспользоваться новой системой их идеального мира.
Схема была обыденная. Маркова, переодетая в жену, провозилась в город, а далее за его пределы, где оставляя зеленый плащ в машине, уже одетая в короткое вызывающее платье, туфли и с напомаженными губами, была подготовлена к долгой и увлекательной ночи. Этот ее вид... Что ярко контрастировал с ее обыденным одеянием, вызывали в старике самые животные неистовые желания, какие никогда не порождала в нем ни одна женщина, тем более его собственная жена.
Он был при душевном подъеме, когда он, Маркова и Уайт стояли в грузовом лифте, что поднимал их на нужный этаж. Старик с самым непробиваемым выражением лица стоял, поглядывая перед собой, и размеренно, не поворачивая головы, обратился к Хранителю*

- Сегодня нам потребуется немного больше времени, сынок. Так что погуляй... Только не очень активно, можешь даже расслабиться. Думаю, что несколькими часами мы не обойдемся в этот раз. Это все-таки... символичный визит. *криво ухмыльнувшись, старик тоже был осведомлен в том, что эта церемония его служанки была последней. Поэтому... Было бы замечательно провести с ней этой ночью побольше времени. А может, если все сложится особенно активно, им даже не придется расставаться. Вид у Марковой был самый непробиваемый, она смотрела перед собой, пребывая в себе. Марку это нравилось.* Завтра, кстати, в моем доме состоится совет. Мне нужно, чтобы ты как следует помыл машину, чтобы никто не подумал... Что Харрис с годами стал неряшливым. На днях, я видел, ты сделал это не очень хорошо.

*Когда приехали в Иезавель, Эйдан вдруг понял, что дико голодный. И в предвкушении как следует чего-нибудь тут пожрать, пребывал даже не в самом мрачном настроении. Хотя было бы от чего его потерять. Маркова выглядела привычно смиренно и удрученно. И он заставлял себя не думать о том, что ей в очередной раз предстояло пережить этой ночью. Он ничем не мог бы помочь. Вот чтобы прямо сейчас. Взять и избавить ее от ожидаемых мучений. Поэтому стараясь и вовсе не зацикливаться на том, что случалось уже не первый раз, Эйдан думал лишь о том, как поскорее бы хотел обнаружить на кухне от Кассандры чего-нибудь вкусненькое.
Когда Харрис заговорил с ним, пока их лифт останавливался на верхнем этаже, где Хранителю предстояло оставить Командора и Служанку, Эйдан лишь согласно кивнул в ответ*

- Да, сэр. Ваша машина... будет сиять, как вы того достойны. *подавляя в себе желание размозжить херовому старику его херову башку, выдавил из себя подобие улыбки, но тому по сути это было и не нужно. Не ответил на приказ погулять и расслабиться подольше, потому что это вновь... ввергало его в сомнительные размышления, которые бы отвлекали от главного - что-либо узнать нового о возможном сопротивлении в Галааде.*

- Все, Логан, ты свободен. Ммм... Часа три-четыре у тебя точно есть. Ближе к этому времени жди в машине. И да... *Командор, прежде чем уйти, держа Служанку под локоть, все же обернулся на своего Хранителя с легкой ухмылкой* Мне нравится, как ты служишь мне, сынок. В следующий раз... Подумаем над тем, как отблагодарить тебя. Здесь. *дав понять на что намекал, затаился с омерзительной улыбкочкой в ожидании ответа. И как бы не растерялся Эйдан, испытавший удушливую волную озлобленного тошнотворного отвращения, он ответил, не выказав ни одной эмоции, как и прежде. Послушный и исполнительный бездушный солдат.*

- О, благодарю вас, Командор. Приму за честь.

- Вот и славно, славно. Принимай... Святого вечера. Идем. *последнее слово, прозвучавшее грубым приказом для Марковой, закончило их беседу. Старик и девушка удалились по длинному коридору, в начале и конце которого так же стояло по Хранителю, работавших здесь. По периметру располагались комнаты, так называемые "номера", где сейчас работали десятки несчастных, обслуживающих морально разложившихся уродов. Галаад был воплощением ада на земле. Но Эйдан, пережив некогда свой собственный ад, уже не подвергался страданиям, как не выносящая грубости и злости птица Феникс. Проводив холодным взглядом Харриса и Маркову, он вернулся в лифт и спустился в подвальный этаж, где тут располагалась кухня и комнаты для работавших здесь Марф. Прошелся по знакомым помещениям, дойдя до большой кухни, где сейчас вовсю кипела работа. Запах еды, пусть и не самой разнообразной, приятно прошелся по его обонянию. Желудок свело в ожидании. Эйдан прошелся к одному из столов, за которыми кое-где тоже сидели Хранители, и присел. Ни с кем из "коллег" своих он не заводил дружбы или лишних разговоров. Успел убедиться, что многие и на самом деле являлись страстными фанатиками своего дела. Это было опасным. Провоцировать к себе лишнее внимание. Но когда взглядом ухватил сновавшую в спешке по кухне Кассандру, махнул ей рукой, слегка улыбнувшись. Девушка, увидев его, обрадованно улыбнулась в ответ, и поспешила подойти*

- О, привет... То есть святой день. Давно ты тут? Не видела...

- Только подошел. Сегодня задержались на пропускном контроле немного. Но все в норме. *Эйдан всегда старался держаться обособленно, но располагающе к себе. Кэсс была той, кто мог тут много чего видеть и знать. Она и успела за все время выболтать ему много полезной информации* Что у вас сегодня? Признаться жрать охота, не поверишь... *она стрельнула карими глазами, флиртующе похлопав ресницами, и расправила получше фартук*

- Хм, поверю. Такие глаза у тебя... *поджала губы, схлестнувшись с ним взглядами наподольше* Голодные... Ммм... *улыбнулась, увидев, что тот улыбнулся первым. Она вот уже несколько раз предлагала ему "снять стресс" хотя бы рукой, как уже делала с другими Хранителями, когда на то была нужда, но Логан всегда отказывался. А с тех пор, как он появился, ее желание "помогать" другим отпало совсем. Точнее его  и не было, действовала по приказу или для своей какой-либо выгоды. Но все же, чем отдаленнее вел себя Логан, чем приличнее с ней себя, тем сильнее она проникалась* У нас картофельная запеканка. И одна новенькая тут, прикинь, делает отличный майонез, почти как настоящий! Я прям первый раз пробовала, едва пальцы не откусила. *рассмеялась, оглядываясь в поисках* Эй, Ами?! Ты где там? *обернувшись опять на Эйдана, пояснила* Она у нас тут недели две. Блаженная немного, нашлась после бомбежки Пуэрто-Лобоса, кажется. Память у нее отшибло вроде как. Имя, говорит помню, а кто я и откуда - нет. Может, врет. Хотя не похоже. Ревёт постоянно по большей части... Так вот ее из больнички прямо к нам. У нас же сам знаешь... *Кассандра вздохнула, а уголок ее губ пополз вниз* Три Марфы уже с месяц как... отравились. Где только стрихнин нашли. Давно крыс руками давим, отраву не дают. *и опять крикнула* Да, Аманда?! Ты где, разверзни тебя Господь... *тише* за ногу. *прыснула, вновь взглянув на мужчину перед собой* А ты... как? В целом. Опять твой старик себя переоценил, и ваша Служанка не залетела.

- Именно. *выслушав свежие сплетни про новую Марфу, кивнул головой, все так же слегка улыбаясь* Все по-прежнему, ничего сверхординарного. *ему хотелось бы расспросить ее как-то издалека и наводяще, а не появились ли еще в Иезавели какие-то более подозрительные лица, не вели ли себя как-то не так Хранители, не замечала ли она переменчивых настроений среди местных девушек? Но Эйдан не успел. Когда заметил, что к ним на последний зов Кассандры направилась новенькая, судя по всему, Марфа Аманда*

*Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она открыла глаза в этом ужасе, с тех пор, как пыталась проснуться, без конца щипая себя за руки, с тех пор как пыталась избавиться от кошмара, но он не рассеивался, с тех пор... Как она оказалась в аду. Все изменилось, когда несколько недель назад она очнулась от дикой неистовой боли во всем теле, от которой сводило каждую мышцу, от дикой головной боли, от смертельной боли на спине, на которой лежала, все изменилось... Когда очнувшись разбитая, раненная, переломанная, девушка испытала тотальный ужас и страх от того, что она не узнавала - не понимала, где она оказалась? Как  она оказалась?.. Что с ней случилось?! Кто... Она.
Это были самые страшные недели в ее жизни, из которой Аманда, как оказалась, так многое... больше не помнила. Очнувшись в больнице, с переломом руки, сотрясением мозга и сильным ожогом спины, девушка плакала, плакала и плакала, не от боли, а от страшного, убивающего, необъяснимого факта того, что она не помнила, как она там оказалась, что с ней произошло, где она вообще находится, почему за окном осень, когда последнее, что она смогла воспроизвести в памяти, было лето. Жаркое... Душное лето в городе, где она... кажется, до этого жила. Она смогла вспомнить свое имя, что ей было семнадцать лет, и что она сирота, а дальше... А раньше - тотальная, беспробудная, непроглядная чернота.
Первые дни после того, как она пришла в себя, девушка толком даже не понимала того, где находится, и что что-то было не так. Ей было настолько больно, дышать, шевелиться, открывать веки, что она просто лежала, еле дыша, охваченная дикой головной болью попыток вспомнить ЧТО же случилось?! ЧТО С НЕЙ СЛУЧИЛОСЬ?! Но ответом был страшный, беспросветный мрак. Голова болела так сильно, что казалось, что чем больше она пыталась вспомнить хоть что-то, тем опаснее от нее и вовсе утекали старые воспоминания, но и они были покрыты таким жутким туманом, что думать быстро просто неистово больно.
А потом... А потом наступило что-то страшное. Когда в одну из попыток выяснить где она, что с ней случилось, и как ей попасть домой, ей было ясно донесено, что теперь ее дом - новый дом это вопрос времени, как на то порешает Господь. Ни в какой Пуэрто-Лобос, город, чье название она сумела вспомнить, она не вернется, его больше не существовало. Существовал только Галаад... Ад на земле, страшное место, безумное место, сумасшедшие люди. Которые в ответ на ее слезы и мольбы помочь ей вернуться домой, заперли ее больную и слабую в какой-то камере на несколько суток только с двумя вариантами покинуть ее - либо смиренно готовую служить новому безупречному обществу, либо непокорно по пути Избавления.
Избавление... Марфы, служанки, командоры - то, что свалилось на Аманду по истечению нескольких дней голодного одиночества, сводило ее с ума, не укладывалось в голове, заставляло плакать, бояться, и под страхом смерти, у нее просто не оставалось никакого выбора, кроме как подчиняться всему, что ей говорили, всему, что от нее требовали, всему... Чтобы выжить. Чтобы жить в мире, который превратился во что-то извращенное, тоталитарное, и пугающее.
Здесь не было вариантов, не было выбора, не было пустых разговоров и свободного времени. После того, как она смогла встать на ноги, а рука едва зажила, ее заставили рассказать о себе все, что она помнила, и принять то, что если она не будет слушаться, или нарушать правила, ее будет ждать наказание, или того хуже - смерть. С непокорными... В Галааде не церемонились.
Ее заставили пройти врачей, чтобы убедиться, что она не вшивая, не болезная и не заразная. Они заставили ее пройти осмотр у гинеколога, а следующей ночью Аманда еще долго и нардрывно рыдала, душа слезы подушкой, от того, что ей сказали, что она вовсе не девственница, как она уверяла в слезах, когда ее запихивали на кресло. Но у нее никого не было! У НЕЕ НИКОГДА НИКОГО НЕ БЫЛО! Что они сделали с ней? Почему она все это забыла?! Сколько она забыла...
Разве что это знание оказалось мало кому интересным, когда для нее быстро нашли занятие, и уже сейчас, по прошествии нескольких недель, Аманда понимала, что наверное... Это было самым безопасным выходом из того, во что она попала.
Ее сделали Марфой в доме терпимости. Эти наименования убивали ее, они были ужасными, упоротыми, непонятными ей, но это было деление на сословия, и то, кем она стала в Иезавели, было... не самым худшим вариантом. У нее вообще вариантов не было, она пребывала в таком страшном состоянии, что вообще не представляла как ей теперь быть, как жить, что делать... Нескончаемые головные боли, непонимание того, как она вообще здесь оказалась и откуда взялось такое ужасное место, как Галаад, заставляли ее плакать каждую ночь... А когда ей удавалось засыпать, ей бывало снились такие теплые, безмятежные сны, наполненные какой-то знакомой ей, но забытой любовью, что просыпаясь утром, она снова плакала... От того, что это все всего лишь сон.*

- Простите пожалуйста... Извините пожалуйста, я переливала суп из кастрюли. Здравств... Святой день, прошу прощения. *она подбежала к Кассандре, что позвала ее, несмотря на то, что та относилась к ней более менее, Аманда смертельно боялась всего в этом месте. Она боялась теток, что надзирали над всеми, боялась марф, что часто шпыняли ее, находя безрукой или неуклюжей, боялась хранителей, что часто захаживали на кухню, где их кормили, она... Боялась всего. Замерев возле Кассандры, пробормотала*

- Я приготовила грибной суп как вы просили. Я... могу налить, если хотите. Вам. Грибы были... замороженные. Но должно быть... нормально. *она стояла, уткнув красное от переживаний лицо в грудь, запуганно опустив голову. Русые волосы были собраны под платок, только несколько прядей выбивались из-за усердной работы, она то и дело запихивала их обратно. Она боялась поднимать голову... Разве что бросила один быстрый взгляд на Хранителя, возле которого распиналась Марфа, но тут же отвернула лицо, боясь, что он заметит... А ей говорили, что это может быть очень плохо.*

*Когда девушка подошла к ним, Эйдан отвлекся на мгновение, сосредоточившись на одном из Хранителей, который что-то пытался шептать другому. Интересно, они о чем-то важном? Может о чем-то, на что следовало бы обратить внимание, подслушать, узнать и... Но когда новенькая Марфа заговорила, он вздрогнул. И вскинул на нее немного ошарашенный, недоуменный и пронзительный взгляд. Ее голос... Резанул по сердцу острозаточенным лезвием. И... Видение, мираж, случившийся с ним какой-то несколько-секундный паралич усилился, когда Эйдан взглянул на девочку. Алексис?.. Какого... Что? Откуда тут?.. Что... Она... Ты... Кто? Это, разумеется, не могла бы быть его забытая, уничтоженная, далекая вселенская любовь. Не могла ибо... Та была сейчас в другом государстве, счастливо замужем за его кузеном, была... старше этой малышки на дцать лет. Но как? Тогда почему? Его парализовало сейчас... Это личико... ее личико, этой девочки... Овал, нос, губки, щеки... Его пробивали сотни стрел непонимания, какого-то ужаса и накрывавшей его волны безумия. Почему так похожа?.. Так бывает? Сглотнул, не понимая, с чего его так накрыло. Кажется, за полгода, проведенные в Галааде, он попросту рехнулся. Сошел с ума, стал видеть... призраков? Но ты жива. Ты там... в безопасности. А он, будто бы снова в очередной раз сдох, когда увидел перед собой юную и маленькую девочку, так невероятно напомнившую ему Алексис...
Эйдан резко вскочил, в один шаг приблизился к этой Аманде. Властно перехватил ее личико за подбородок, заставил посмотреть на себя. Сжал пальцами личико, глядя, как обезумевший психопат. Он сделал это... Только в мыслях. Оставшись недвижимо сидеть, все так же прибитый фактом, что встретил так безмерно похожую... на нее. Из небытия его вырвал вновь раздавшийся голос всегда активной Кассандры*

- Грибной? А... я забыла. Что у нас появились грибы, точно же. *поджав губы, смерила взглядом Аманду, которая опять была вся не в себе и напоминала зашуганную лань. Тут многие были таковыми. Если не в Иезавели, где шлюхам еще жилось вольготно в поведении, а Марф не контролировали тотально, как таковых. Но в целом - в Галааде. Политика устрашения, это все, что теперь они ведали.* Давай тогда. Логан, хочешь супчика? У новенькой он точно то, что надо. Эй, Логан?..

*Он не сразу отозвался на обращенное имя, надеясь только, что любопытная Кэсс не заметила, как неотрывно и гипнотически он разглядывал Марфу Аманду. Сколько ей лет? Ей вообще больше шестнадцати хотя бы? У Алексис тоже... всегда было такое детское, припухшее личико, как у едва взрослеющего ребенка. Его просто скрутило. Какой-то жгучей, болезненной, забытой тоской. Но выдохнув, Эйдан взял под контроль свои эмоции, которые впрочем бушевали только внутри него, внешне он оставался все так же всеобще спокоен*

- Кхм, да... суп было бы отлично. Люблю грибной... суп. *но прежде бы, чем Кассандра распорядилась девочке принести его ему, он обратился к ней, теряя всю бдительность* Кэсс сказала, ты... потеряла память. Это правда? *ему то было не знать, какое это то еще дерьмо. Быть может, еще поэтому (а не только потому, что она просто была едва ли не копией его первой любви, разве что не глазами), Эйдан почувствовал, как его мощная броня дала трещину. Молниеносно. Будто в него всадили копье размером со ствол дуба* Я терял память... Несколько лет назад.

- Что, правда? *Кассандра вытаращилась на него с новым интересом и хотела было уже усесться рядом, чтобы расспросить и выслушать новую любопытную информацию о предмете своего воздыхания, но другая Марфа Дана окликнула ее. Расстроенная девушка крякнула от досады* Блин... так, не расходитесь. Логан, ты же все равно тут на подольше? Я скоро... Ами, накрой ему супа и что-нибудь с хлебом подай. Ааааа, блин! *и сетуя, она отбежала по делам, оставив Эйдана наедине с испуганной малышкой. Он же, забываясь, все еще смотрел в девичье личико, думая, что или он просто чокнулся, или... так не бывает*

- Тебя обследовали?.. Что говорили? Какие прогнозы? *его никто не обследовал и не лечил. Он давился таблетками от головной боли, катался от нее по полу, подыхая от удушливой беззвестности... Кто он. Усмехнулся. Она хотя бы, кажется, помнила свое имя. Он же тогда - не помнил нихера.*

*Состояние страха и тремора стало для нее постоянным, даже несмотря на то, что как ей говорила Кассандра, и еще одна девушка из местных, с кем она более менее смогла обмениваться репликами, здесь было не так строго, как где бы то ни было во всей этой проклятой стране. Аманда всего пару раз вместе с другими Марфами за последние недели выезжала за пределы Иезавели, и то, что она увидела, было... чудовищно. Апокалептично, устрашающе, дико. Страна, в которой она оказалась, была похожа на военный лагерь, серость улиц, заполненная расставленными через каждые несколько метров мужиков с автоматами, зашуганные женщины в бледно-зеленом, передвигавшиеся перебежками, дымные трубы, выбрасывавшие в атмосферу грязь прямо посреди города, виселицы... Люди висели на виселицах прямо посреди города, с надетыми на голову мешками, просто на стене дома, или на вывеске над бывшей булочной. Один раз она увидела, как какую-то Марфу схватили посреди улицы, скрутив ей руки и затолкав в черный грузовик. Вот так просто, посреди белого дня, и никто не попытался помочь ей, никто не обратил на это даже внимание, НИКТО!!! Как будто это было обычным делом вот так просто вывозить женщин, а потом... Потом вывешивать их на стенах в назидание остальным. Как же ей было страшно... Ей было так страшно, что наверное, лучше бы, она умерла в той бомбежке, в которой зачем-то ей пришлось выжить.
Аманда вздрогнула, когда вдруг прозвучавший вопрос Хранителя выхватил ее из мучительных мыслей, и она вскинула на мужчину испуганный взгляд широко распахнутых глаз. Она видела и слышала, что некоторые Хранители, приходившие сюда просиживать штаны до тех пор, пока их Командоры проводили время в номерах, разговаривали с Марфами, но с ней... никто не разговаривал ни разу. Никогда. И она не разговаривала, она вообще мало разговаривала. Но куда хуже было не ответить вовсе.*

- Что? Я? Я... Да, сэр. *заморгала, а когда Кэсс велела накрыть на стол, кивнула, потянувшись к стоявшему неподалеку посудному столу, откуда достала глубокую тарелку, приборы, стакан и подрагивавшими руками быстро поставила все перед Хранителем. Никто не любил здесь нерасторопных, непослушных, неуклюжих, в последнем... Чем больше она пыталась контролировать себя, тем хуже у нее получалось. Когда Аманда расставляла перед мужчиной посуду, в ее трясущихся руках звенела тарелка.*

- Я... Простите. Сейчас я принесу. Суп. *он снова спросил ее о ней, и у нее бешено заколотилось сердце от какого-то дикого, необузданного, животного страха. Не ответив, девушка ушла за кастрюлей, которую подвезла на тележке. Зачем он у нее это спрашивает? Из праздного интереса? Марфы тоже любопытствовали, наверное, и Хранители тоже могли... Но они все нелюди. Исходя из того, что она узнала о местной иерархии, хранителями были те, кто участвовал в бомбежке, крестовых походах, были ярыми фанатиками идеологии, но недотягивали до верховных чинов... Взяла половник, принявшись наливать суп, стоя рядом с мужчиной, и он опять звенел о кастрюлю от дрожи. Он решит, что она никудышная. Он может пожаловаться, что она облила его супом, и ее...  Перехватив половник двумя руками, осторожно налила суп, все же решившись тихо, приглушенно ответить*

- Да, конечно, наверное... Обследовали. Я не знаю, мне ничего не говорили. Я лежала в больнице, но когда у меня сросся перелом, меня отправили сюда. Я... Я не знаю. Какие прогнозы. *это было так ужасно, что у нее затряслись губы, и стоило приложить усилия, чтобы не посолить его суп слезами. Ами резко дернулась назад, выпрямляясь, и отвернулась, наливая чай.* Я...  не знаю. Кажется, это случилось из-за взрыва, у меня... кхм... Отшибло мозги, но говорят, мозги здесь мне больше не понадобятся. Святой день. *добавила на всякий случай, забывшись в своих горестных рассказах. Встав рядом, сложила вместе руки, зажав в ладони фартук, и опустив голову, зачем-то пробормотала*

- А вы... Все вспомнили? Или... память может никогда... не вернутся? У меня постоянно болит голова, когда я пытаюсь что-то вспомнить, становится хуже, я... *замолчала резко, обратив к Хранителю самый испуганный на свете взгляд* Простите пожалуйста. Извините, пожалуйста, ешьте. Благославен... суп. Разверзнет... Хлеб возьмите. Вот. *и сунув тому несколько кусков, снова выпрямилась по стойке смирно.*

*Чем больше смотрел на эту бедную девочку, тем острее воспринималось ее состояние. И когда первая шальная пелена ее схожести с Алексис схлынула, у него осталось горькое послевкусие... Ведь правда... так не бывает... Или же его больная фантазия разыгралась настолько из-за реальности лишения некогда самого любимого человека в жизни. По большому счету заниматься самокопанием было не время и не место, поэтому Эйдан изо всех сил сосредоточился лишь на том, где и зачем сейчас находился.
Маленькая Аманда принялась обслуживать, и от его взгляда не ускользнуло то, как дрожали ее руки, как эти бездонные голубые глаза поблескивали слезами, как она едва разговаривала. Потерянная... Это слово так ярко охарактеризовывало бы этого несчастного чьего-то ребенка... Потерянная - в жизни, в пространстве, в памяти. Лишенная... Уже без шансов вернуться к обычной нормальной жизни? Но кто бы ее вернул? Незаметно сжал руки в кулаки, силясь дышать ровнее, чтобы не выдать свое внезапно пошатнувшееся эмоциональное состояние*

- Кхм, да... спасибо. *когда перед ним задымилась тарелка довольно таки насыщенного грибным ароматом супа, у него аж скулы свело. Как давно не ощущал уже запаха привычной еды, кажется, эта крошка и правда умела готовить. А попробовав всего одну ложку, Эйдан буквально вытаращился от изумления. Это было идеально... Вкусно!* А ты прекрасно готовишь, слушай... Это правда. Очень вкусно... *ему удалось отвлечься от разрозненных и губительных мыслей, пока ел без остановки и не опустошил половину тарелки, закусывая хлебом. Девочка все еще стояла рядом, он хотел уже было сказать ей, чтобы шла заниматься своими делами, ему не нужно прислуживать, но та задала вопрос. И Эйдан, снова взглянув в ее округлое личико, опять почувствовал это дискомфортное состояние... дежавю.*

- Вспомнил. Через несколько лет... Иногда бывали вспышки, но всегда при том, как в пьяном угаре. *усмехнулся, полагая, что ей неизвестен пьяный угар, но зато теперь сполна могла "наслаждаться прелестями" оглушающей головной боли, от которой он то блевал, то впадал в бессознанку. Аманда постоянно извинялась, боялась его, отводила глаза, да в целом вела себя ничем не отличаясь от множества запуганных, забитых и застращаемых в этой bлядской стране женщин и девушек. Совсем ребенок... Где ее семья? Она ничего не помнила, не знала, она теперь застряла в том вакууме, в котором он сам плавал не один год. Ей наверняка ничего не давали от головной боли, и он, сам не зная за коим чертом, предложил*

- У меня... где-то еще оставались таблетки *те, что сумел таки переправить с собой и хранил, как хренов узник под половицей в своем флигеле, где жил* От головной боли. Кхм... еще с до... *не стал уточнять с до каких времен. Все на что мог бы понадеяться, что девочка не стала бы выдавать никому его херово желание... помочь. Опять ты лезешь куда не надо, кретин. Снова. Не твое дело. Не твоя боль. Но если бы он не отреагировал и не захотел бы помочь девочке, так смертельно напомнившей ему... любовь всей его жизни, он бы не был Эйданом Янгом. Впрочем, он им, конечно же, не был уже несколько десятков лет. Только... отголоски его идиотской натуры пробились сейчас так неожиданно даже для него самого. Бывших копов не бывает... Подумалось Эйдану, когда отодвинул пустую тарелку, поблагодарив*

- Спасибо, было действительно вкусно. *хотелось бы узнать откуда она так научилась готовить в свои шестнадцать, но не стал пугать ее расспросами или подвергать себя лишнему вниманию* Я буду здесь... *подумал* На днях. Привезу тебе таблетки. Не бойся... они помогут. *и заметив, что на них уже некоторое время смотрел один из местных Хранителей, добавил погромче* Благословен плод!

*Когда Хранитель удивленно положительно отозвался о ее супе, Аманда бросила на него быстрый взгляд, и у нее невольно раскраснелись щеки от похвалы, разве что в лице она не поменялась. Ей тут уже не первый раз говорили о том, что она хорошо готовит, даже из того, что здесь было из продуктов. А было тут немного... И не всегда хорошего качества. В последнее время, когда ей доводилось несколько раз разделывать мясо, ее подташнивало, и когда пробовала  мясной соус, неистово скручивало живот, есть такое она больше не стала. Наверное, ей не стоило стоять возле Хранителя в ожидании, пока тот наестся, но она боялась сдвинуться с места на случай, если тому что-то потребуется, она не подаст, а потом ее опять обвинят в безрукости или еще чего хуже... Она слонялась по кухне как-то механически, даже не задумываясь о том, куда чего сколько класть, на глаз солила, на глаз перчила, а получалось... На удивление слишком вкусно. Ей, кажется, нравилось готовить... Только не здесь. Не для этих людей... А других людей она не помнила.*

- Через несколько лет?.. *тихо эхом отозвалась вслед за Хранителем о его амнезии, и в груди стало больно, она еле сдержала судорожный вздох. Несколько лет?!.. Несколько лет, несколько лет, что станет с ней через несколько лет в этом страшном, аморальном месте?!.. Несколько лет пустоты, человек без будущего, а теперь еще и без прошлого... Часто заморгала, избавляясь от все больше подступавших слез, когда кто-то из главных видел здесь, что она ревет, чаще всего упрекали, дергали, или того хуже шпыняли, напоминая кто она здесь и зачем. Здесь никто никого не жалел, никому ни до кого не было дела, каждый просто выживал, находясь в тени своей жизни, лишь бы быть как можно менее заметным. Чтобы... Тебя однажды не посадили в тот самый черный грузовик.
Но когда Хранитель вдруг заговорил о таблетках от головной боли, Аманда не сдержалась, и уже просто в упор уставилась на него, потрясенная. Таблетки тут никто никому не давал, их было практически невозможно достать. Никаких обезболивающих, никаких жаропонижающих, только для самых высокопоставленных, а для них - чабрец, ромашка, и то - в лучшем случае, если еще где-то можно было собрать эту траву, она слышала, что из-за этой атомной катастрофы, здесь все продукты стали радиоактивными... Он что, серьезно? Хочет принести ей таблетки? Откуда у него таблетки? Допустить, что Хранитель пожалел ее из-за того, что у него самого была такая же беда, можно было бы... Если бы это был не Галаад. Но его лицо не выражало ни насмешки, ни ехидства, не было надменности, и она поверила... Ее брови расслабленно сдвинулись домиком, будто на какую-то секунду она прониклась доверием к этому незнакомому человеку и еле слышно прошептала*

- Спасибо. Хорошо... Спасибо большое, я... Спасибо. *все же заплакала. Тут же спешно утерла слезы фартуком, схватила тарелку и отправила ее на тележку, выставив перед Хранителем блюдце с двумя булками* Возьмите. Ванильные. Я нашла немного ванили, испекла утром. Возьмите. Пожалуйста... *но когда тот на повышенном тоне бросил ей эту дебильную местную реплику, вздрогнула, испугавшись, что это он таким образом снова выставляет дистанцию, что она слишком навязчива, что... Отодвинувшись, заплетающимся языком отозвалась* Да разверзнет... Господь, благословен... Черт. *проглотив остаток фразы, отошла, забирая столовые приборы, когда возвратилась Кассандра, намеревавшаяся услышать то, чего ей слышать нельзя было.*

- Мне сказали, мне... Нужно отвезти еду в зал. Куда именно? *обратилась к Марфе, придерживая тележку, на которой ее иногда заставляли отвозить по номерам жрачку для командоров*.

*Очень было любезно и достаточно бесстрашно с ее стороны, согласившись принять от него таблетки, отблагодарить его предложенными круассанами. Но Эйдан улыбнулся уголком губ, вроде как выказывая свое миролюбие. Эта девочка была совсем ребенком, оказавшимся в таком страшном месте. И быть может, даже стоило бы воздать эту чертову "хвалу" за то, что она потеряла память и не помнила прошлой жизни. Просто ударилась головой, а очнулась в новом мире. Да, страшном и чужом, но по крайней мере ей не было о ком или о чем страдать. Ему тоже... в свое время. Пока в один прекрасный день разрозненные и разбитые куски пазла в голове, расколотые остатки памяти собрались воедино. И не полегчало. Стало только хуже.*

- Пока не за что. Тебе спасибо... за вкусный ужин. *увидев, как эта Аманда заплакала, почувствовал, как потяжелело на сердце. Но сейчас он ничем не мог бы ей помочь. Как и Марковой. Как и всем тем несчастным, оказавшимся заложницами террористического режима фанатиков. Эйдан сжал зубы так крепко, что желваки заиграли на его худощавом лице. Опустил глаза, чтобы не смотреть на девочку, чтобы не видеть, не пропитываться ее болью, не знать. Это не его дело. Не его жизнь. Увы.*

- Иди с миром. Еще... увидимся. *и когда к ним уже возвратилась Кассандра с расстроенным видом, как будто пропустила тут что-то интересное, он принял вновь самый равнодушный вид, сосредотачиваясь на булках, что действительно были вкусны и на чае, который даже успел остыть.
Марфа взглянула на новенькую, немного нахмурилась, когда увидела у той опять слезы. Что ж с ней делать? Совсем малохольная. Тут такие не выживают. Ей нужно было взять себя в руки. Кэсс не была слишком жалостливой, скорее прагматичной. Что если Аманда будет ныть и косячить, косячить и ныть, рано или поздно попадет ей самой*

- Да, бери вон тот столик, Сара уже разложила там закуски. И вези в главный зал к четвертому столику. Ммм... Ты была в главном зале? *уже не помнила когда, кого и как и доводилось ли вообще, обслуживала Аманда, может только готовила. Поэтому добавила* Тебя проводит Ник. Отведет, поняла? Чтобы ты ничего не напортила. Иди попроси его. Что значит, кто такой Ник? *пощелкала пальцами перед лицом девушки* Один из наших Хранителей. Ник Рид - вон сидит такой... Да вон же *ткнула пальцем в одного из парней, как и все Хранители одетых в черное и с оружием за поясом.* Да, вот этот брюнет. Скажи я послала, чтобы он тебя отвел в главный зал. Все, топай. *И когда та пошла исполнять ее приказ, Кассандра с радостью обернулась к Логану, готовая теперь даровать ему все свое внимание* Ну так что... Чего она тебе наболтала?

- Ничего такого о чем бы ты не знала. *Эйдан улыбнулся куда более открыто, разве что наиграно. Но увидев, как томно заморгала Марфа в ответ, решил все-таки больше не терять времени даром. Он протянул ей руку, которую та с большой охотой взяла, и притянул ее к себе* Кхм, так что там насчет... ты говорила, что у Командора Клиронса поменялся Хранитель? Я слышал прошлого отправили на Избавление. Почему?.. *и готовый выслушать новые, возможно полезные, подробности разных сплетен, Эйдан лишь один раз бросил взгляд в сторону, где скрылась девочка, потерявшая память.*

- Я все поняла. Нет, я не была в главном зале. Ник... Какой Ник? Да, Ник, простите, я поняла. Который? Извините пожалуйста. Темноволосый? Да да, я поняла. Простите пожалуйста. Святого дня, сэр. Простите сэр. Приятного... Святой день. Короче...

*раскланившись в неловких бормотаниях, Аманда уже превратившись в пунцовый помидор, схватилась за тележку и двинулась по направлению к Хранителю, на которого указала Кассандра. Внутри все сдавливало спазмами, а головная боль опять наростала, отражаясь мукой на круглом осунувшемся лице. У нее постоянно так сильно колотилось сердце, что порой ей казалось, что оно вот вот выпрыгнет, так сильно ее накрывало. От страха... От усталости. От морального истощения, от боли в незажившей руке, спине, голове, в душе, что рыдала круглые сутки от того кошмара, в котором ей приходилось находиться. И казалось бы, она просто... служанка по сути, ничего сверхъестественного в ее деятельности, ничего опасного, она соблюдает указания, готовит пищу, развозит по номерам, и по кругу... Сутками напролет, минимальное количество сна, тотальная дисциплина, тотальный контроль. Под страхом смерти.*

- Святой день. Кассандра сказала, чтобы вы сопроводили меня в главный зал. Я здесь недавно. Я не знаю... Куда нужно идти. Сэр. *она опустила голову, не глядя на Хранителя, к которому было велено подойти. На сэра он не очень тянул, но другого обращения здесь не было, ни с кем иначе разговаривать было не велено. Аманда впивалась в ручку тележки так сильно, до побеления костяшек пальцев, а голубые глаза смотрели зашуганно. В зал ей еще не доводилось выходить, наверное... Сама не знала, насколько была готова увидеть то, что там происходило. Дом Иезавели в паршивом Галааде был обителью разврата, где эти Командоры в обход своих заветов ублажались женщинами, которые, как слышала Аманда, и не шлюхи вовсе. Учителя, врачи, политики... Все те, кто когда-то что-то значил в этом мире, что-то внес в него, теперь раздвигали ноги перед моральными уродами этого места - униженные, подавленные, опущенные. Не заслуживавшие ничего из этого... Во имя какого-то выдуманного Бога, чью идеологию извратили эти нелюди. Аманда знала Библию от корки до корки, она знала - все это вокруг - богохульство. И однажды Бог накажет их всех... В любом из миров.
Девушка молча вышла из кухни вместе с Хранителем, толкая перед собой тележку, перегруженную жратвой для командоров. Ее губы были сомкнуты в плотную линию, а ноздри широко раздувались от усердия, от которого снова покраснели щеки. Тележка была не самым тяжелым, что ей доводилось таскать здесь - она носила мешки с картошкой, таскала мусор в огромных черных пакетах на свалку, помогала переставлять мебель, она... И все женщины исполняли роль мужчин в этом извращенном мире. Мужчины... Здесь только носили оружие и жрали.*