Дом Уайтов

- Я знаю, что в особых случаях, когда семьи подозреваются в нарушении проведения церемоний, приходит Тетка и врач. Который осматривает Служанку. Но... это мы будем знать заранее. И в таком случае сдерживаться мне... уже не придется. *усмехнулся, находя это очень даже своеобразным подтверждением его любви. Кто бы только знал... что творилось между ним и  Амандой. И кто бы только мог предположить, что исполнять с ней церемонии это будет пусть и сложное, но весьма себе приятное действо.
Но девушка уже перевела тему, заговорив, наконец, о его настоящей личности. Эйдан не мог не признаться, что ждал этого. Ждал, чтобы еще раз попытаться объяснить ей, а может быть и себе, какого еще черта они здесь делают. Почему же его родненький брат президент не может вытащить их отсюда любой ценой. Порой, задавая этот вопрос даже самому себе, не находил внятного ответа. Ведь ради Аманды он готов был кинуть и свою галаадскую миссию, несмотря даже на то, что поклялся отомстить здесь всем и каждому за то, что они сделали с ней. Но... Его девочка продолжила, и он уже потерял ясность своей мысли.
Знала о нем больше... чем думала?.. Жених... Что? Кто?.. Брюс... в смысле Брюс Спидинг, то есть...

Аманда пишет:

Мой жених, он... его звали Брюс Спидинг.
Мы даже были с ним в Египте.
И в общем они говорили, что Президент США их родственник. И твой получается тоже, выходит... Ты должен был знать Брюса.

Эйдан знатно ошалел. Он смотрел на Аманду в зеленом полумраке тесной душной комнаты, как будто вообще едва улавливал о чем она говорила. Как же... Это же невозможно, такое совпадение... Она знала семью Спидинг, она была невестой Брюса младшего. То есть получается... Даже мотнул головой, чтобы разогнать охватившее его смятение*

- Эм... Погоди, в смысле ты... и он, так это он?.. А... *хотелось бы спросить - почему ты не сказала раньше? До всех его откровений о том, что: Эй, привет, я Эйдан Кросс, брат президента США. Но с черта ей было ему об этом сообщать раньше? Похвалиться тем, что я была девушкой, вхожей в семью короля Египта и... У него совсем все смешалось в голове, выстраиваясь в какие-то путанные линии. Но последние слова Аманды о том, что тело... Брюса могли не забрать после взрыва, о том, что она хотела бы знать, что... Одного взгляда хватило, чтобы понять, что та собралась плакать и в целом до сих пор страдала по погибшему возлюбленному, залепили ему хлесткой пощечиной. Одно верное понимание. Брюс то не погиб. А она не знала. Выходит... ее возлюбленный, ее прекрасный рыцарь и добрый, нежный мужчина... Жив. Сам не понял отчего на него это произвело такой шок. Но Эйдан заставил себя заговорить, потому что видеть, как наливались слезами любимые им голубые глаза, было сложным*

- Аманда... *голос прозвучал как-то отрешенно* Да, я... Я знаю Брюса. По линии моей матери он мой... троюродный брат. И он... *зачем-то, сам не зная зачем, обхватил девушку за плечи, будто пытался помочь крепко устоять после той новости, что собирался сообщить. И сообщил бы раньше и... она бы не страдала! Если бы рассказала ему раньше о том, кто был ее возлюбленный. И если бы Аманда знала, что он жив... Она никогда не полюбила бы тебя. Старого, извращенного урода. Точка. Истина.*

- Брюс жив. *эти слова сорвались с губ порывистым дыханием. Зеленые глаза пронзительно взирали в девичье личико* Он жив, он... не погиб тогда. Я знаю, потому что... когда еще с Харрисом ездил домой, я... слышал, что он пострадал. Во взрыве... Получается, в том самом же, что и... ты. *его мозг отказывался в это поверить и принять. Как же так? Дикое совпадение* Но теперь он... кажется, калека. В плане, что не может ходить. Черт... В это нереально поверить. *все так же не без потрясения усмехнулся* Что ты его девушка. Была... в смысле, что... Он считает, что ты погибла. *И это Эйдан знал тоже, вспоминая какие-то отрывки новостей, что слышал, заехав тогда в Артлэнд. Но теперь вдруг так резко и глупо проскочила шальная мысль - о том, что он должен вернуть Аманду в США как можно вернее и скорее. Ее... там было кому ждать. И кто бы любил ее и заботился о ней, кто бы был так счастлив узнать, что она жива. Дикие мысли роились жгучим роем. Он мог бы... вернуть ее Брюсу. И остаться здесь со своими гребанными миссиями. И что дальше? Забыть ее?.. А ты забыла бы меня. Почему нет? Избавление от Галаада могло бы принести собой... избавление от их неправильных, губительных, извращенных чувств. Любви между стареющим мужчиной и совсем юной малышкой.*

*Аманда представляла, как для Эйдана сейчас сложно было осознать то, что она ему рассказала. Что она встречалась с его родственником, что мир настолько тесен, что получается, она знала о нем куда больше, чем он мог представить, и она сама переживала это потрясение не день и не два, у нее было время, чтобы переварить и осознать, что оба... мужчин, которые как думала тогда могли быть мертвы, были друг другу известны, а у Эйдана было всего несколько минут.
И Ами жадно смотрела в его лицо, впитывая его эмоции, и не зная, что хотела увидеть, но была рада, что наконец это сказала. Ей хотелось быть перед ним открытой... И хотелось, чтобы он был таким же. Хотелось знать как можно больше, хоть они и были пленниками Галаада. Как будто все то, что связывало его и Брюса, связывало и ее - с ним. Это было... Что-то общее, что-то большее, что-то еще и...*

- Что? *не сразу поняла, что он сказал ей, взяв за плечики. Голубые глаза Ами смотрели внимательно и растерянно, похлопала ресницами, хватая ртом воздух, пока... Мужчина продолжил говорить, а она ощутила, как ее подкосило.*

- Что... Ты сказал? Ты... *Брюс жив? Аманда почувствовала будто волну ветра в лицо, задохнулась, шлепая губами, когда вдруг услышанное так остро пробило что-то в груди, что стало больно. В смысле Брюс жив? Брюс же погиб! В смысле он... В смысле что? И тут до нее дошло. Слова Эйдана будто через толщу воды пробирались в сознание, женский взгляд стал рассеянным, пока под его слова в ее голове прокручивалось и придумывалось все то, что он ей рассказывал. Что Брюс жив, и он знает об этом наверняка, потому что связывался со своей семьей и узнал, что тот был травмирован во взрыве. Узнал наверняка, что Брюса вывезли из Мексики, и спасли, его выходили, его вырвали из лап смерти, на которую она обрекла его, и... И он получил травму, которая больше никогда не позволит его жизни быть такой, как прежде.
Он был жив... Он не мог ходить. Аманду затрясло, а слезы полились по щекам ручьем, когда закрыла лицо ладонями, плача*

- Божемой... Господи, Слава богу... Слава богу, Божемой... *все, что могла сказать, все, что могла сделать, это вбиться в мужскую грудь лицом, которое все еще укрывала ладошками, и плакать, плакать плакать, долго и пронзительно, переживая снова то, что произошло почти несколько лет назад. Тогда, когда маленькая и наивная Аманда потащила своего возлюбленного викинга в Мексику на поиски Микаэллы, а потом обрекла его на гибель.*

- Выходит, он выбрался... Выходит, его спасли. Выходит, он не умер, это значит... Он не умер... Значит... *что она могла сказать. В груди разразился такой ворох эмоций, такой всплеск чувств, от эйфории, восторга, счастья перед тем, что Брюс жив, до ужаса, отчаяния, горечи перед тем, что по ее вине он лишился возможности жить нормальной жизнью и... Он жил. Он все это время жил, он жил дальше там, в Артлэнде, со своей семьей, он был в безопасности. Он был... Чувства разрывали на части ее юное сердце, и чувства к погибшему возлюбленному вдруг вспыхнули пониманием того, что она любила его - до сих пор, живого, настоящего, существующего. Ами вскинула глазки на Эйдана, что стоял перед ней, принимая ее эмоции и чувства, переживая и то, что открыла ему, и сердце заколотилось сильнее и ярче. Еще больше, еще мучительнее... Чувствами к тому, кто стоял перед ней и держал с своих объятиях. Он только что принес ей такое облегчение... Он принес ей новое бремя вины, но...*

- Я думала, что он погиб тогда, когда случился тот взрыв. Это моя вина... В том, что мы вообще поехали сюда, я ведь искала Микаэллу, я думала, мы сможем найти ее, я... Я так счастлива, что он смог спастись. Ты даже не представляешь, я... *Ами снова прижалась щекой к его груди, обняла крепко крепко, вцепившись в мужскую талию пальцами, вжалась так сильно, как только могла, содрогаясь всем телом и...*

- Прости... Что не рассказала все тебе раньше, я ведь узнала о том, кто ты только тогда и... *и пусть она была здесь, в богом забытом месте, Брюс... Был дома. Он был где-то там... Он был травмирован, но он был и... И это пришло к ней таким острым пронзительным облегчением.* Спасибо... Спасибо, спасибо, что ты рассказал мне...

*Его голова шла таким кругом, что в ней никак абсолютно и совершенно точно невозможно было уложить открывшуюся только что информацию. Правду о том... кто же был тем самым прекрасным принцем его девочки. Он существовал в его представлении кем-то абстрактным и мертвым. А оказался его троюродным живым братом. Эйдан молчал глотал потрясение, прижимая Аманду теснее, когда та стала плакать от собственного ошеломления и облегчения. Что она испытала в данный момент? Узнав, что ее рыцарь жив и почти здоров? И он мог бы куда более глубинно и серьезно загрузиться, задуматься над всем этим, попытаться проанализировать, если бы они сейчас не стояли в тесной каморке дома в Галааде.*

- Ни в чем не было твоей вины. Да... Он жив. Не может ходить, но... жив. Это ты прости меня, что я не рассказал тебе... раньше о том, кто я. Иначе ты уже давно бы перестала мучиться кошмарами от гибели своего... бывшего возлюбленного. *интересно... Он охарактеризовал его верным прилагательным? Впрочем, уже с этим им предстояло бы разобраться потом, позже, когда-нибудь. Когда вызволил бы ее из этого ада, откуда первый раз не смог.
Коснувшись губами ее разгорячившегося лба, тихо проговорил*

- Как только смогу... связаться с Артлэндом, я дам информацию, что ты жива. Что ты тоже не... погибла. Чтобы ему сообщили. *Да, это было верным решением, и он собирался так поступить. Все же... нереальность новости зашкаливала. Что Брюс... ее тот самый погибший жених. А теперь что?.. Имел ли он, Эйдан-Логан на нее какие-то... права надежды? Какой-то бред. Он подумает над этим не сейчас.*

- Нам... нужно вернуться. Уже поздно, тебе надо отдохнуть. И успокоиться. *у него самого голова раскалывалась просто безбожно, и перед глазами даже начали вспыхивать забытые красные всполохи, какие ловил только когда-то после своего сотрясения и потери памяти. А завтра предстоял не менее бляdский день. С утра ему нужно было выехать в здание Совета, потом посетить один из филиалов международного банка, куратором которого был назначен, ну а вечером... Церемония. Которая тоже, как предполагалось, отнимет у него не мало гребаных нервов.*

- Все будет хорошо... *шепотом запечатлел на ее губках почти невесомый поцелуй.* Насколько тут вообще это возможно. *устало усмехнулся, втянул носом запах ее коротко стриженных им же волос* И на этот раз мы постараемся куда лучше... Чтобы ты смогла вернуться домой и сама... сказала бы Брюсу о том, как ты счастлива, что он жив.

Цитата :

- Да... Он был первым. Мы... мы долго к этому шли, он... Он был готов ждать. Почти год, наверное, это... старомодно, но...
- Старомодным это прекрасно. И... Я был бы удивлен, если бы твой возлюбленный оказался скорее плохим парнем, нежели хорошим. Плохого... ты бы к себе не подпустила.

Теперь эти слова приобретали совсем иной смысл. Определенно. Брюс Спидинг младший плохим человеком не был. И ведь когда их история с Амандой только началась, он сам еще был там... в Артлэнде, существуя где-то параллельно в своем потухшем всеми красками мире. И они могли бы даже встретиться, а может и вовсе где-то ходили по одним улицам. А потом... потом случился Галаад. И Эйдан снова смог полюбить.*

*Аманда находилась в таком эмоциональном раздрае, что толком не могла связать слов. Одним днем узнать то, что оба ее возлюбленных живы и относительно здоровы, один из них здесь, второй в безопасности, было... Было безумием, взрывом и чем-то неосязаемым. Впрочем, один из них был очень даже... и Аманда прижималась к нему так крепко, как только могла, представляя собой воздушный шарик, наполненный гнетом необъятных переживаний*

- Хорошо... *он убеждал ее, что с Брюсом все в порядке, и Ами верила ему. Говорил, что сообщит ему о том, что она жива, и не могла даже представить себе... Что это могло бы значить. Узнать через несколько лет о том, что они живы. Узнать... Что где-то там в Артлэнде ее викинг по-прежнему жил и был в безопасности. Узнать, что где-то здесь она... в Галааде была по-прежнему жива. Не в безопасности...
Сердце просто рвалось на части, голова взрывалась от переизбытка эмоций, и от обещаний Эйдана о том, что в этот раз он постарается еще больше... Вернуть ее обратно. Вернуть ее Брюсу. А что же Логан? Эйдан? Ами вскинула полный воспаленных чувств взгляд в глаза Эйдана, и сердце ее заколотилось еще чаще. То, что испытывала сейчас, было за гранями разумного, и ведь испытывала все это и прежде, любила Брюса, и любила Эйдана, только... Зато теперь они оба были живы!
И все это было безумием, нерешаемым, не объяснимым, и было бы очень сложным, если бы... Если бы они не были в Галааде. Если бы она не была Служанкой, если бы не пережила все то, что пережила, если бы... Не стала такой, какой стала. Аманда прикрыла глаза, едва сдерживая тремор рук, какими держалась за мужчину, глубоко дыша. Его поцелуй дарил ей тепло, и она в нем нуждалась... Кивала о том, что да, им стоило отдохнуть. Им вовсе нельзя было так много времени проводить вместе, потому что они могли стать обнаруженными.*

- Я очень счастлива... *и это было правдой. Ее пронзительный взгляд голубых камушков глаз смотрел в его зеленые, потом ладошка ласково обвела щеку, зачарованно глядя. Как много чувств кружило в ней здесь и сейчас... Слишком много. Прошептала* Мы постараемся как можно лучше, чтобы... Мы вернулись домой. Ты обещал мне, либо вместе... Либо никак.

*Сердце буквально выскакивало из груди, в глазах был целый ураган. Нужно было уходить, нужно было вернуться, нужно было все осмыслить и... Ами приподнялась на носочках, чтобы обхватить мужское лицо ладонями и запечатлеть на его губах долгий, нежный, горячий поцелуй. Если бы не он... ее бы здесь уже не было. Она любила его! До дикой боли в груди.*

- Я люблю тебя... *прошептала, потому что это было тем важным, что он должен был знать. И отстранившись, оправила на себе платье, чтобы первой покинуть их маленькую тайную комнату. Вернуться нужно было незаметно, тихонько, и она сделала это, хотя казалось бой ее сердца был таким громким, что весь дом ее слышал. Вернулась. Разделась, умылась, оказалась в кровати, пребывая в таком потрясении, что сон никак не шел, а в голове кружилось так много, что только сон и помог бы со всем этим разобраться. А потом Ами плакала. Долго, мучительно, облегченно, обнимая подушку, и оплакивая и восплакивая то, что теперь она здесь - и рядом был Эйдан, тот кого так сильно любила, что сердце сжималось от боли. Плакала от счастья о том, что там - ее Брюс, ее викинг, ее первый возлюбленный - был жив и здоров, был спасен, не погиб из-за нее, и все еще был, и может... Даже все еще любил ее, как и она... Любила его все это время. Разве что она была уже не той, что он когда-то полюбил... Она была здесь... Слишком маленькая, забитая, и травмированная - но с такой большой силой любви, что держала ее на плаву.*

*Последние пару суток прошли беспокойно. Его вызвали на целых два дня замещать заседать в Совете одного из Командоров. И Эйдан присутствовал там чисто автоматически, когда мысли то и дело возвращались... к возвращению Аманды. Новость о том, что она уже ранее была практически связана с его семьей, пусть и отдаленно, была невестой Брюса, его родственника, что-то значительно выбила из колеи. Сам не мог понять почему, но в целом... Понять было можно. Ее возлюбленный, тот самый первый, кто значил так много и о смерти которого его девочка так дико страдала, оказался жив. И он был не худшим кандидатом для того, чтобы вернуть ее домой... к нему. Куда лучшим кандидатом, нежели он сам. Рехнувшийся, возрастной, изуродованный, хромой неудачник. Если Аманда бы стала выбирать... Какие у него оставались бы шансы? Представить себе, что разумеется, та теперь, узнав о том, что Брюс жив, захотела бы вернуться к нему, любить его, выйти за него замуж и жить долго и счастливо... было больно. Но Эйдан принял бы все, что она захотела. Тем более, что представлять себя в роли ее спутника на всю жизнь было и без того сложновато. Невозможно. Идиот.
К вечеру дня, когда должна была состояться их первая Церемония, у него так болела голова, что перед глазами то и дело вспыхивали белые искры. Разболелась до тошноты, как не болела уже давно, пожалуй, с тех пор, как терял память. Особых таблеток для избавления от мучений не было, поэтому все, чем смог довольствоваться, был крепкий черный чай с какой-то горьковатой травой, которая по мнению Одетты помогала от головной боли. Ему сегодня нужно было быть "в форме". Чтобы оплодотворить Служанку. О, да... следовало бы постараться.
С Амандой они даже больше не виделись после той ночи в кладовой, не пересекались и не общались. Эйдан понятия не имел, что теперь она думала сама и что творилось в ее головке после новости о воскрешении ее... Брюса. Испытывал ли ревность? Страдал ли от этого пожиравшего его пугающего чувства?.. Ее возможной потери. Да, он, кажется, действительно испытывал дискомфорт. И страх. Потерять ее... любовь. Потерять ее... Не перед Галаадом. А перед другим мужчиной. Дикость какая-то.
После ужина, когда едва впихнул в себя переваренное мясо с пресной подливой и пюре, все чего бы ему хотелось, это оказаться наедине с Амандой. Лечь с ней рядом, обнять ее, прижав к себе, чтобы она своей близостью, нежностью и теплом уняла его мучительную головную боль. Пожалуй, секс тоже мог бы этому поспособствовать, но не тот, что им предстоял. Сняв пиджак, оставшись в одной белой рубашке и черных брюках, ослабив галстук, Эйдан зашел в гостиную, где уже выстроились домочадцы перед грядущей Церемонией. От кислого вида Энн-Мари у него во рту стало кисло. Метнул лишь мимолетный взгляд на Аманду, стоявшую на бордовой подушке на коленях, опустив голову. Сердце пропустило удар от того, как бы ему хотелось, чтобы она подняла личико и посмотрела на него. Сглотнул, выдохнул, все так же прихрамывая, подошел к каминной полке, где лежала приготовленная ему Библия.*

- Святой вечер. *Марфы и Хранитель вяло отозвались, приветствуя, Жена промолчала. Ему было плевать. Открыв закладку, которую сам сделал еще несколькими днями ранее до появления в доме Служанки, стал читать.*

- По примеру Сарры, предложившей Аврааму Агарь, Рахиль отдает рабыню свою Валлу в качестве жены Иакову с тем, чтобы дети от этого брака родились "на колена" госпожи. Она сказала: вот служанка моя Валла; войди к ней; пусть она родит на колени мои, чтобы и я имела детей от нее. И дала она Валлу, служанку свою, в жену ему; и вошел к ней Иаков. Валла зачала и родила Иакову сына. *прострелившая боль в левом виске, заставила его прослезиться. Поморщился, сглотнул. Пусть сочтут, что он растрогался.* Аминь. Хвала его милости. *Закрыл книгу, вернул на место и, не глядя уже ни на кого, прошел к лестнице, чтобы превозмогая боль в чертовом колене и голове, подняться в спальню, где ему еще предстояло в присутствии жабы Энн-Мари заставить член встать. Пусть даже и на свою маленькую Аманду, с которой это происходило даже от одного на нее взгляда.*

*Аманда ждала следующий день очень сильно, чтобы снова увидеть Эйдана, но день пришел, а она... Не увидела. Узнав утром первого дня, что Командор куда-то уехал на несколько дней, испытала волну такого бесконтрольного панического страха, что вновь буквально что затворничала в выделенной ей спальне, опасаясь выходить будь то на десять минут, когда его... не было рядом. Была опасность предположить, что ее могли счесть больной, или умалишенной, но Ами ничего не могла с собой поделать. Разве что эти дни дали возможность кое как переварить то самое главное, что только только узнала, то... Что Брюс был жив.
Ами казалось, что она практически не спала ночами, возвращаясь мыслями к тем дням, что когда-то принадлежали ей вне Галаада. Возвращалась снова и снова, пребывая в слезах от того, как в один миг вновь перевернулся весь ее мир, его видение и понимание... Что все вернувшиеся к ней воспоминания о Брюсе больше не виделись через призму скорби, сожаления и самобичевания.  Брюс выжил! Тогда!!! В тот день, когда они выехали из отеля в Пуэрто-Лобосе, когда он сказал, что любит ее, когда сказал, что нужно скорее уехать и когда случился тот взрыв. Последние годы пытались отнять у нее чувства, ее прошлое, ее память, но она справилась... И так или иначе, весть о том, что ее милый викинг был жив, была счастьем. Была облегчением, была радостью, была приправлена горечью перед тем, что оставалась виноватой в его травме, но он был жив, это... Было важнее всего, о чем вообще была в состоянии думать.
И лежа здесь, в маленькой комнатушке старого Галаадского особняка, Ами плакала, ощущая такое неуместное для Галаада, но мучительное для нее чувство - что она была настоящей предательницей. Она уже считала себя таковой, еще тогда, когда впервые... сердце затрепыхалось чувствами к другому. Но сейчас, когда узнала, что тот, кого впервые в жизни полюбила всем сердцем, был жив, чувства к другому мужчине словно горели огнем, они были раскалены, кипяток, они сжигали ее до тла! Как она посмела! Как она могла!!! Как могла позволить себе, как могла предать чувства Брюса, как посмела!!!...
Но она позволила. Позволила, беззаветно влюбившись в слишком взрослого, сурового, доброго, настоящего... В Логана Уайта. В Эйдана... Кросса. Влюбилась, и какие бы мучительные мысли ни ранили ее, она не могла... И не хотела лишиться этих чувств. Лишиться их, вдруг понимая особенно остро, как сильно и глубоко полюбила Эйдана, так... Что мысль о том, что может потерять его, казалась несовместимой с жизнью. Брюс... Простит ее? Она здесь, он там, и она... Не выжила бы без Эйдана. И теперь не могла без него жить...
А потом он вернулся. Вернулся, о чем ее оповестила Марфа, сообщив, что будущим вечером, наконец, случится Церемония на третий и последний удачный день овуляции, и Аманда должна была подготовиться.
Да она уж подготовится! Казалось, красное платье Служанки стало еще ярче, а голубые глаза горели будто фонари. За окном портилась погода, жара сменялась затяжными ливнями, снова возвращась духота, напоминавшая о былом климате Мексики, и снова промозгло, и сотни капель на заколоченном окне, способном открыться для нее лишь на ширину собственной ладони.
Я скоро увижу тебя... Ей очень хотелось. Хотелось до дрожи, до тремора в руках, до тяжелого дыхания, до ужаса!!! Хотелось забыться в его объятиях, куда возвращалась каждый возможный день весь последний год. В руках которого забывалась, представляя, что Артлэнд существует даже внутри Галаада. Хотелось... Скорее.
Аманда приняла ванну, надела свежее платье, плотно натянула чепец, пряча под ним короткие волосы. Внутри ощущала мучительную дрожь, и то было отголосками памяти о том, какими были прежде... Все ее Церемонии. То, как ложилась под старого Харриса, будто было не в этой жизни. То, как ее держала старуха, когда старик тыкался в нее, приводило к паническим атакам. Но этого больше никогда не будет. Этого больше никогда с ней не случится. И сегодня... Эйдан возьмёт ее на глазах своей фанатички женушки, а она сделает все для того, чтобы ему... Это удалось.
Аманда села в гостиной на подушку коленями, лицом к камину, сложив руки перед собой. Пришла Жена, Хранитель Ник, Марфы, собравшись, как на концерт, ожидая, когда придет их Командор. И Ами ждала... Ощутила, как ее буквально трясет, как потели ладошки, как... Она хотела, чтобы он скорее вернулся. Она была будто овечкой в окружении шакалов, но у нее был один единственный шанс на спасение и...
И он пришел. Он вошел, скрипнула дверь, раздался его голос, Аманда зажмурилась, выдохнув, только сейчас поняв, что не дышала. Сердце пустилось галопом, оно застучало так неистово, что едва умудрялась дышать. Он пришел... Он вернулся, вернулся!!! К ней... Он снова рядом. Изо всех сил пытаясь оставаться недвижимой, опустила голову так глубоко, как было положено, только глаза взглядом выхватывали хотя бы его ботинки. Тем временем Церемония уже началась.
Она слышала Библию уже который раз, но впервые она не пугала ее. Голос Эйдана пробирался в глубину ее сознания, запутывал все нити самопознания, скручивал клубок, раскручивал единственным желанием - поскорее остаться с ним наедине. Обнять его, посмотреть в его глаза, и может, даже поплакать и...*

- Идем. *Энн-Мари встала, как только ее муж закончил читать, едва ли оценив его слезы, и кивнула Служанке, чтобы следовала за ней. Приказав Одетте добавить Командору в чай специальной травки, надеялась, что у того встанет побыстрее, чем это произошло с ней в их брачную ночь. Ей довелось пережить не мало церемоний с прошлым Командором, так что происходящее не вызывало у нее никаких эмоций. Она первой поднялась по лестнице в свою спальню, с кислой миной уселась на свою постель. Повезло, Служанка оказалась не совсем тупой, и легла между ее ног сама. Та ведь уже служила в другом доме раньше, не была новенькой, это было хоть чем-то.
Аманда откинулась на спину между ног жены Эйдана, и мельком подняв взгляд к ее унылому безразличному лицу, тут же отвела глаза. В положении лежа сердце стучало так гулко, что отдавалось где-то в горле. Происходящее... Было схоже с тем, как тогда, в пристройке у дома Харриса, старуха Элинор наблюдала за тем, как между ней и Эйданом происходил акт. Это был даже не секс, просто акт... По сути сейчас было все то же самое, разве что... Тогда она не любила его так сильно. И даже когда он войдет в нее между ног этой чокнутой Энн-Мари, это будут... Он и она. Это будет их маленький секрет, и никто не узнает... Что против него в себе Аманда не имела ничего против. И когда Эйдан вошел, сердце застучало фатально. И ей не терпелось выкроить секунду, мгновение, миг - чтобы посмотреть в его глаза здесь и сейчас, тайно... Обязательно.*

*Перед тем как зайти в спальню Энн-Мари, пришлось зайти к себе, чтобы ополоснуть лицо прохладной водой. Голова пульсировала все той же болью, а решимость возбудиться на Аманду в присутствии гребаной Жены была такой себе. Но в конце концов он смог это сделать и при старухе Элинор. Когда еще отношения между ним и его маленькой возлюбленной были определенно не на той стадии проникновенности, что сейчас. Ему придется постараться - это несомненно. Но мучением это не станет.
Он возвратился и зашел в комнату, где его ожидали уже сразу две женщины. Галстук был оставлен в своей спальне, а рубашка расстегнута на пару пуговиц на груди, чтобы освободить и без того частое дыхание. Старался взять себя в руки, собраться, потому что предстоящее действо не должно было бы никаким образом зародить и толики сомнений в его фанатичке-жене. Эйдан подступил к постели, где меж раскинутых ног галаадки лежала его Аманда. И он посмотрел на нее. Посмотрел в лицо, в глаза. Их взгляды встретились, и кажется, его искрометная боль уже сразу в мгновение ока стала поменьше. Как ему хотелось улыбнуться ей, потому что волна любви и дикой нежности от одного взгляда на эту маленькую девочку, затапливала его, поглощая с головой. Сдержался. Но в его зеленых глазах, смотревших на нее с всепоглощающей теплотой, читалось все. Энн-Мари не смотрела ни на него, ни на Служанку, поэтому он позволил себе... Панталоны с Аманды были уже спущены, и ему только и оставалось, что пристроиться меж ее ног, но прежде нужно было обрести эрекцию. Он незаметно коснулся девичьего колена, скрытого бордовым платьем. И едва касаясь, прошелся кончиками пальцев под подолом по внутренней стороне бедра Аманды. Поднимаясь выше... туда, где она была уже побрита, готова, ждала его. И на мгновения вообще забылся, что они будут делать это в извращении и всем этом галаадском ублюдстве. Она возбуждала его... Продолжая смотреть в ее глазки, почувствовал, как начал твердеть член. Это происходило неминуемо, потому что он любил ее... потому что желал, несмотря ни на что. На кошмарность происходящего, на свой возраст, на место их нахождения. Он любил ее. И хотел. Владеть ею, позабыв про ее связь с Брюсом, про ее влюбленность в него, про все на свете. Едва тронув Аманду между нижними губками, тяжело выдохнул, убрал руку. Второй рукой достал уже порядком налившийся желанием член и, обхватив его, толкнулся вперед, чтобы попытаться немного проникнуть. Едва головка скользнула меж в ее теплое и пока еще сухое естество, он сдержался, чтобы не простонать. Это было... все равно охрененно. Это было... выше его страха, что он не сможет. Ему было жаль, что он причинял ей дискомфорт, входя так туго и сухо. Сам поморщился, но выбора пока не было, ей придется потерпеть. Он... исправит это позже. И от мысли, как стал бы это делать, увлажнять ее... полизывая ее сладкую плоть, нежную, трепещущую, чувствительную, розовую... Эйдана пронзила судорога желания, и он зашел чуть глубже, принявшись ритмично двигаться.
В его задачу сейчас входило как раз сдержаться и не кончить. Он и не собирался, все так же предпочитая оттянуть момент возможной беременности Аманды. Чтобы у нее потом это получилось, и она осталась при нем, они попробуют позже, не упустят момент и уж очень постараются. Фантазии о том, как будут это делать, распаляли его. Он овладевал ею и без того... в этом отвратном месте и при этой сумасшедшей бабе - своей галаадской жене, но мыслями он делал это с Амандой, как они делали это раньше... О, нет, он делал это с ней куда более откровенно, жестко, несдержанно, более бесстыдно. По телу уже проходили конвульсии наслаждения, зажмурился, чтобы проконтролировать себя. Но уже было можно... изобразить момент своего конца, спектакль и без того для Энн-Мари разыгрался слишком натуральный. Эйдан простонал, будто бы содрогнувшись, даже схватился рукой за столбик кровати, на котором висел балдахин. Аманда могла бы понять, что он не кончил, но для Энн-Мари все должно было быть достоверно. Пришлось изобразить несколько конвульсивных рывков, прежде чем порывисто отстранился и постарался побыстрее отвернуться, чтобы спрятать, заправить в штаны свой твердо стоявший возбужденный член. Он справится с этим позже. Они... справятся вместе. Взглянуть на Аманду больше не было возможности, и он все так же молча и быстро, пока жена не обнаружила его подлога, направился к выходу из спальни, чтобы таким образом завершить всю эту бляdскую Церемонию. Оказавшись за дверью, выдохнул. Низ живота тянуло болью неудовлетворения, но ему нужно было успокоиться. Сейчас... побороть напряжение, чтобы потом Аманда сняла его с двойным удовольствием. Он собирался встретиться с ней в их тайном месте вновь. Только ему нужно было сообщить ей об этом. А для того - дождаться, когда она выйдет и незаметно шепнуть ей... что он как можно скорее хотел бы увидеть ее перед собой на коленях. И никакого Брюса. Никакой гребаной Церемонии. Никакой Энн-Мари и никакого Галаада. Между ними не останется ничего - только яростное желание любить друг друга. Голова болеть перестала.*

*Эйдан посмотрел на нее, и Аманда схлестнулась с мужчиной взглядом, жадно отвечая им. Нельзя было, чтобы Энн-Мари хоть на миг заподозрила что-то, чтобы в ее голове хоть мысль проскользнула о том, что ее Командор и Служанка были как-то связаны, но... Но она не смотрела. Не смотрела упорно, категорически, поэтому Ами могла смотреть - на него.
Увидеть впервые за два дня, посмотреть в его лицо вот так, когда он оказался в ней - мега уникально. Сдержать дрожь, когда мужские пальцы скользнули по внутренней стороне бедра так опасно, но обжигающе приятно, было едва посильно. Ее глазки загорелись, внутри все сковало дрожью, когда в ум пробиралось осознание того, что рядом с ней, перед ней, и будет в ней - именно он. Больше никто другой...
Вздрогнула, позволяя мужчине войти, Ами сдерживала учащавшееся дыхание из-за того, что Эйдан проникал в нее, и это... предательски запретно нравилось им обоим, даже пусть ей было дискомфортно, о черт... Она становилась извращенкой в чертовом Галааде, она становилась испорченной, неправильной, и она могла бы возбудиться от того, что тот, кого так остро и пронзительно любила, сейчас возбуждался на нее в ответ. О блин... Эти фрикции, церемония, вонючая Галаадка над ее головой, все вместе образовывало безумный коктейль извращения, в котором Эйдану нравилось, и ей - нравился он в ней. Извращенка. Чокнутая... Чокнутая была та, в чью промежность билась головой, пока мужчина раскачивал ее тело проникновениями.
Это не было восхитительно, и это не было тем, о чем мечтала, но это было невероятно - то, что происходило между ними, что родилось между ними, что вспыхнуло между ними в этом проклятом месте... Времени прошло немного, она знала, что Эйдан собирался сделать. Ее роль была невелика, она просто лежала, силясь не подавать никакой реакции, чтобы его Жена ничего не заметила, но та как раз таки отвлеклась от созерцания входной двери только когда ей привидилось, что Командор кончил. Хвала. Энн-Мари перевела взгляд на своего новоиспеченного мужа, наблюдая за тем, как он кончал, извергая свое семя в Служанку, с которой как ей показалась, он возился критически долго.
Ей вообще все это казалось бесконечным, и какой бы ни была верующей Галаадкой, только надежда в рождение новой жизни призывала ее смиряться и принимать происходящее, в остальном - ей было омерзительно. Когда Командор отстранился, отпустила руки Служанки, буквально отбросила от себя и принялась слезать с постели. Мужчина вышел, она тоже встала, и бросила на Служанку взгляд*

- Иди в свою комнату. *речи о том, что той стоило поваляться на хозяйской постели во имя удачного оплодотворения, даже не было. Аманда резко села, не имея никакого желания оставаться рядом с этой женщиной, и поднявшись, натянула белье и пробормотав "Да, мэм", спешно покинула комнату. Выйдя в коридор, столкнулась с обжигающей прохладой, в комнате оказалось неистово душно, или ей попросту было нечем дышать. Все, что неистово колотилось в голове, было нежелание оставаться наедине с чокнутой бабой, которой опасалась, боялась, которая была безопасной, когда находилась по ту сторону двери.
Коридор был пуст, Ами встревоженно огляделась, потому что искала глазами... его. Хотелось увидеть его, найти его, прикоснуться к нему, как тогда, как в самом начале, когда прибегала к нему после Церемоний, а сейчас... Готова была бежать еще быстрее, после церемонии - с ним же. Но Аманде пришлось двинуть в сторону лестницы, что вела в ее комнату, но только когда завернула, проходя мимо хозяйской спальни, едва сдержала стон, зайдя за угол и буквально вбившись в грудь мужчины, что ждал ее здесь. Он ждал ее? Пусть всегда ждет...*

- Нас могут увидеть... *прошептала, задрожала, прижалась к его груди на миг своей, представляя собой натянутый нерв. Ее щеки раскраснелись, глаза пылали, губы тряслись, когда вскинула взгляд к мужским глазам, и его взгляд сладким ядом растекался по телу. Ами нервничала, переступала с ноги на ногу, боялась, опасалась, оглядывалась, одновременно порывисто, беспокойно толкнула мужчину в живот, прикасаясь к твердому телу, вроде как отстраняя... Вцепившись в ткань его рубашки, стиснула в кулачках, щеки просто загорелись алым огнем*.

*Ему не пришлось ждать ее долго. Чертова Энн-Мари, видимо, не заботилась о том, что Служанке следовало бы поваляться ногами кверху после оплодотворения. Ну и хвала ее милости. Едва столкнувшись с Амандой, которая одновременно в страхе пожелала бы оттолкнуть его от себя во избежании подозрений, но тут же снова податься к нему, Эйдан едва заметно улыбнулся. Его возбуждение все еще явно выдавалось внизу живота.  И ему следовало бы охладиться, чтобы избавить себя от лишних подозрений, пока они с его маленькой девочкой... не нашли бы иного выхода для его стресса. Прошептал, чуть склонившись к ее ушку, спрятанному за белой шапочкой*

- Через час... В кладовке. Нас не увидят. *ему смертельно захотелось поцеловать ее, просто накрыло какое-то звериное желание. Но пришлось сдержаться, лишь коротко тронув ее ладонью за щечку и поспешить к себе в спальню, чтобы никто не узрел его несвершенной Церемонии. Но даже прохладный душ, под который он забрался, даже старательное времяпровождение в нем не меньше пятнадцати минут не умерили его желания. Оно просто болезненным образом заставляло член оставаться таким же каменным, неудовлетворенным и мучившим его, словно ему было гребаные шестнадцать. Вот что ты со мной... можешь делать?.. Мыслей о том, что в этом поспособствовали травки хреновой Марфы у него не было, ему неоткуда было знать. Ведь и без них его желание к Аманде было постоянным... Удивительным, пугающим, охрененным.
И когда едва выждал проклятые шестьдесят минут, чтобы убедиться в том, что после ужина и всей церемониальной херни дом погрузился в сонную тишину, Эйдан, надев на себя только штаны и длинный черный мужской домашний халат, вышел из комнаты. Стараясь шагать как можно тише и незаметнее, он пробрался на этаж выше, туда, где снова тайное местечко могло бы соединить его с той единственной, ради которой теперь его жизнь имела смысл. И осторожно открыв дверь, зашел, обнаружив Аманду уже там... Улыбнулся, увидев, что темное помещение озарялось все тем же знакомым им зеленым светом лампы. Тут стало чище. Пару дней назад приказал Марфам вылизать весь дом, обозначив, что даже если в самом дальнем его уголке найдет грязь или пыль, им это тоже не понравится. Мебель по-прежнему захламляла пространство, но определенно было получше. Прикрыл за собой дверь, не забыв запереть ее. Щеколда была хлипкой, но все же имелась. Шагнул навстречу девушке, на которой уже не было хренового чепца, а только красное платье. Обнял ее одной рукой, привлекая к себе, другой провел по ее все еще коротко им остриженным волосам. Хотел прошептать ей что-то о любви или тоске, или желании, но не стал терять время, просто наклонился и жадно завладел ее губками в поцелуе. Черт... Как же это было опьяняюще, необузданно... целовать ее. Ловить маленький язычок, посасывать его, желая бы чтобы она поскорее делала это с его плотью. Эйдан опустил руки, сжав девичьи ягодицы, призывно толкнув ее на себя, чтобы она почувствовала всю силу его неудовлетворения, выдававшуюся внизу*

- Так тяжело... было сдержаться. Но моя актерская игра удалась?.. *усмехнулся, попеременно целуя ее то нижнюю то верхнюю губку. Он покачивал Аманду на себе, обозначая движениями то, чем они займутся капельку позже. Дышать становилось все труднее, когда его просто пожирало дикое желание*

- Прости, что пришлось терпеть, знаю... что было неприятно. Я исправлюсь... обещаю. *но сперва она должна была бы помочь ему. И обуреваемый просто уже нахальным желанием, почти умоляюще прошептал* Но мне... кажется, первому потребуется твоя помощь. *дрожаще усмехнулся* Думал смогу... переключиться и успокоиться - не вышло. Ты... превращаешь меня в безумца. Встань на колени, Аманда... Пожалуйста. *едва сдержав стон, еще сильнее стиснул ее ягодицы, сводившие его с ума тем, что пряталось между ними и куда он смертельно до аффекта желал бы погрузиться когда-нибудь*